НЬЮ-ЙОРК - В конце этого года представители 170 стран, подписавших Структурную конвенцию ООН об изменении климата, встретятся в Копенгагене для того, чтобы, как они надеются, провести заключительные переговоры относительно новой международной реакции на глобальное потепление и изменение климата. В случае успеха, их основной победой может стать появление глобального соглашения относительно сокращения выбросов вредных парниковых газов, размера сокращения выбросов и времени, когда это будет сделано. Соглашение вступило бы в силу в 2012 году, после истечения срока действия сегодняшнего Киотского протокола.
Исследование McKinsey, направленное на измерение эффективности и затрат на более 200 механизмов, предназначенных для сокращения эмиссии углерода - от большей эффективности использования автомобиля до ядерной энергии, улучшенной изоляции в зданиях и более совершенного лесоводства – приходит к выводу, что только организованные глобальные действия смогут гарантировать уровень, необходимый, по словам научного сообщества, для того, чтобы избежать бедственных последствий от изменений климата. Наш детальный анализ, который проводился в 21 стране и регионе в течение более двух лет, дает основания полагать, что каждая область и сектор должны играть свою роль. Если это звучит недостаточно убедительно, то давайте рассмотрим такую ситуацию: если мы задержим принятие мер даже всего на несколько лет, то нам, вероятнее всего, не удастся достигнуть необходимых целей, даже если учесть временное снижение выброса углерода, связанное со спадом экономической деятельности в ближайшее время.
Хорошая новость заключается в том, что мы можем добиться достижения необходимых задач, у нас достаточно средств, чтобы это сделать, и мы можем осуществить все это без ущерба экономическому росту. Последняя версия кривой McKinsey, которая отражает глобальное снижение цен на углеводород, показывает, что уже к 2030 году можно будет стабилизировать эмиссию до уровня 1990х годов, или на 50% понизить трендовую линию «стандартного подхода».
Чтобы добиться таких сокращений понадобилось бы тратить приблизительно 200-350 миллиардов евро в год плоть до 2030 года, что составляет менее 1% от планируемого глобального ВВП в 2030 году. Общее открытое финансирование к 2020 году составило бы 530 миллиардов евро – что даже меньше стоимости сегодняшнего американского плана по спасению финансового сектора - и 810 миллиардов евро к 2030 году, что вполне укладывается в рамки диапазона того, с чем могут справиться финансовые рынки.
Развивающиеся и развитые страны схожим образом должны вкладывать инвестиции в сокращение эмиссии. Однако львиная доля этих инвестиций будет результатом сокращения потребления энергии и, таким образом, сокращением энергозатрат. Борьба за наиболее эффективную энергию является важным аспектом как для безопасности климата, так и для энергетической безопасности, к тому же она опирается на известный набор политических импульсов и проверенных технологий.
Ничто из перечисленного не увеличивает энергозатраты и не снижает экономический рост , а некоторые из составляющих его даже потенциально стимулируют. Подобным образом, глобальные изменения в пользу нового, более распределенного сектора власти - с большим запасом возобновляемой энергии и более продуманной инфраструктурной сетью – могли бы принести выгоду экономическому росту.
Чтобы все это могло свершиться на самом деле, необходимо осуществить сдвиг в сторону новой модели, которая могла бы гарантировать увеличение продуктивности в глобальном масштабе с основными ресурсами, которые мы так долго принимали так должное. Чтобы улучшить углеродную продуктивность (ВВП на единицу выбрасываемого углерода) мы снизим уровень загрязнений, ограничивающих глобальный рост, до уровня наших инвестиций в секторы и области.
Улучшение углеродной продуктивности требует улучшения продуктивности земли. Леса и растения удаляют углерод из атмосферы, что потенциально составляет более 40% возможного сокращения углерода в периоде между сегодняшним днем и 2020 годом.
Без тщательного контроля над тропическими лесами - 90% которых произрастает в развивающихся странах, испытывающих давление, связанное с необходимостью расчистить эти земли для других экономических целей - мы не сможем достичь своих глобальных целей по сокращению эмиссии углерода. Неотъемлемой частью решения проблемы должна стать помощь в более продуктивном использовании земли фермерам, выращивающим сою, плантаторам, возделывающим пальмовое масло и владельцам ранчо, которые разводят рогатый скот на территории от Бразилии до Юго-Восточной Азии. Это уменьшит давление, оказываемое на тропические леса.
Если мы хотим добиться увеличения сельскохозяйственной производительности, то нам также необходимо добиться и более рационального использования воды. Учитывая, что сельское хозяйство использует 70% надежных источников водоснабжения в мире (а также учитывая потенциальное воздействие изменения климата на водоиспользование), всесторонний подход к безопасности климата должен будет охватить более качественную политику использования воды, более интегрированную политику использования земли и реформу сельскохозяйственного рынка. В своем исследовании мы полагаем, что ежегодный рост продуктивности воды должен в ближайшее десятилетие увеличиться с 0,3% до более 3%.
Другими словами, ресурсы и политики взаимозависимы. Принятие модели, в которой уровень эмиссии углерода и экономический рост движутся в противоположном направлении - что мы называем пост-углеродной экономикой - может начаться с соглашения в Копенгагене относительно сокращения объемов углерода в воздухе. Но оно будет успешным только в том случае, если мы поставим перед собой задачу повысить производительность природных ресурсов в более широком смысле, а также на более интегрированной основе.
Это подразумевает, что нам нужны новые глобальные правила, которые проложили бы дорогу к полной продуктивности ресурсов. Если мы стремимся достигнуть определенного уровня продуктивности энергии, земли, воды и углерода, то нам необходимо развивать интегрированную глобальную структуру, которая бы признавала взаимозависимость ресурсов. Развитая страна не может добиться выполнения целей по эмиссии углерода через вывод наиболее грязного производства в развивающиеся страны, а развивающаяся страна не может достичь своей цели, вырубая леса для строительства заводов или расширения сельского хозяйства низкой продуктивности.
Чтобы достичь уровня пост-углеродной экономики, странам будет необходимо признать свою взаимозависимость, усилить глобальную координацию по политике использования ресурсов и приспособиться к новым, более условным моделям суверенности. Возможность, которая предоставляется нам в Копенгагене, заключается в том, чтобы начать формировать некоторые из новых моделей коллективных действий, которые станут для нас фундаментом пост-углеродной экономики.
НЬЮ-ЙОРК - В конце этого года представители 170 стран, подписавших Структурную конвенцию ООН об изменении климата, встретятся в Копенгагене для того, чтобы, как они надеются, провести заключительные переговоры относительно новой международной реакции на глобальное потепление и изменение климата. В случае успеха, их основной победой может стать появление глобального соглашения относительно сокращения выбросов вредных парниковых газов, размера сокращения выбросов и времени, когда это будет сделано. Соглашение вступило бы в силу в 2012 году, после истечения срока действия сегодняшнего Киотского протокола.
Исследование McKinsey, направленное на измерение эффективности и затрат на более 200 механизмов, предназначенных для сокращения эмиссии углерода - от большей эффективности использования автомобиля до ядерной энергии, улучшенной изоляции в зданиях и более совершенного лесоводства – приходит к выводу, что только организованные глобальные действия смогут гарантировать уровень, необходимый, по словам научного сообщества, для того, чтобы избежать бедственных последствий от изменений климата. Наш детальный анализ, который проводился в 21 стране и регионе в течение более двух лет, дает основания полагать, что каждая область и сектор должны играть свою роль. Если это звучит недостаточно убедительно, то давайте рассмотрим такую ситуацию: если мы задержим принятие мер даже всего на несколько лет, то нам, вероятнее всего, не удастся достигнуть необходимых целей, даже если учесть временное снижение выброса углерода, связанное со спадом экономической деятельности в ближайшее время.
Хорошая новость заключается в том, что мы можем добиться достижения необходимых задач, у нас достаточно средств, чтобы это сделать, и мы можем осуществить все это без ущерба экономическому росту. Последняя версия кривой McKinsey, которая отражает глобальное снижение цен на углеводород, показывает, что уже к 2030 году можно будет стабилизировать эмиссию до уровня 1990х годов, или на 50% понизить трендовую линию «стандартного подхода».
Чтобы добиться таких сокращений понадобилось бы тратить приблизительно 200-350 миллиардов евро в год плоть до 2030 года, что составляет менее 1% от планируемого глобального ВВП в 2030 году. Общее открытое финансирование к 2020 году составило бы 530 миллиардов евро – что даже меньше стоимости сегодняшнего американского плана по спасению финансового сектора - и 810 миллиардов евро к 2030 году, что вполне укладывается в рамки диапазона того, с чем могут справиться финансовые рынки.
Развивающиеся и развитые страны схожим образом должны вкладывать инвестиции в сокращение эмиссии. Однако львиная доля этих инвестиций будет результатом сокращения потребления энергии и, таким образом, сокращением энергозатрат. Борьба за наиболее эффективную энергию является важным аспектом как для безопасности климата, так и для энергетической безопасности, к тому же она опирается на известный набор политических импульсов и проверенных технологий.
Ничто из перечисленного не увеличивает энергозатраты и не снижает экономический рост , а некоторые из составляющих его даже потенциально стимулируют. Подобным образом, глобальные изменения в пользу нового, более распределенного сектора власти - с большим запасом возобновляемой энергии и более продуманной инфраструктурной сетью – могли бы принести выгоду экономическому росту.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Чтобы все это могло свершиться на самом деле, необходимо осуществить сдвиг в сторону новой модели, которая могла бы гарантировать увеличение продуктивности в глобальном масштабе с основными ресурсами, которые мы так долго принимали так должное. Чтобы улучшить углеродную продуктивность (ВВП на единицу выбрасываемого углерода) мы снизим уровень загрязнений, ограничивающих глобальный рост, до уровня наших инвестиций в секторы и области.
Улучшение углеродной продуктивности требует улучшения продуктивности земли. Леса и растения удаляют углерод из атмосферы, что потенциально составляет более 40% возможного сокращения углерода в периоде между сегодняшним днем и 2020 годом.
Без тщательного контроля над тропическими лесами - 90% которых произрастает в развивающихся странах, испытывающих давление, связанное с необходимостью расчистить эти земли для других экономических целей - мы не сможем достичь своих глобальных целей по сокращению эмиссии углерода. Неотъемлемой частью решения проблемы должна стать помощь в более продуктивном использовании земли фермерам, выращивающим сою, плантаторам, возделывающим пальмовое масло и владельцам ранчо, которые разводят рогатый скот на территории от Бразилии до Юго-Восточной Азии. Это уменьшит давление, оказываемое на тропические леса.
Если мы хотим добиться увеличения сельскохозяйственной производительности, то нам также необходимо добиться и более рационального использования воды. Учитывая, что сельское хозяйство использует 70% надежных источников водоснабжения в мире (а также учитывая потенциальное воздействие изменения климата на водоиспользование), всесторонний подход к безопасности климата должен будет охватить более качественную политику использования воды, более интегрированную политику использования земли и реформу сельскохозяйственного рынка. В своем исследовании мы полагаем, что ежегодный рост продуктивности воды должен в ближайшее десятилетие увеличиться с 0,3% до более 3%.
Другими словами, ресурсы и политики взаимозависимы. Принятие модели, в которой уровень эмиссии углерода и экономический рост движутся в противоположном направлении - что мы называем пост-углеродной экономикой - может начаться с соглашения в Копенгагене относительно сокращения объемов углерода в воздухе. Но оно будет успешным только в том случае, если мы поставим перед собой задачу повысить производительность природных ресурсов в более широком смысле, а также на более интегрированной основе.
Это подразумевает, что нам нужны новые глобальные правила, которые проложили бы дорогу к полной продуктивности ресурсов. Если мы стремимся достигнуть определенного уровня продуктивности энергии, земли, воды и углерода, то нам необходимо развивать интегрированную глобальную структуру, которая бы признавала взаимозависимость ресурсов. Развитая страна не может добиться выполнения целей по эмиссии углерода через вывод наиболее грязного производства в развивающиеся страны, а развивающаяся страна не может достичь своей цели, вырубая леса для строительства заводов или расширения сельского хозяйства низкой продуктивности.
Чтобы достичь уровня пост-углеродной экономики, странам будет необходимо признать свою взаимозависимость, усилить глобальную координацию по политике использования ресурсов и приспособиться к новым, более условным моделям суверенности. Возможность, которая предоставляется нам в Копенгагене, заключается в том, чтобы начать формировать некоторые из новых моделей коллективных действий, которые станут для нас фундаментом пост-углеродной экономики.