КИЕВ – После месяцев артиллерийских обстрелов, ракетных ударов и хаоса, который посеяло в моей стране российское вторжение, сама идея этой книги дезориентирует. Должна ли я рассматривать ее, просто как всестороннее исследование сопротивления нацистскому правлению в Европе во время Второй мировой войны, или, благодаря некоей алхимии исторических трудов, она является чем-то большим: предостережением из прошлого касательно природы настоящего и будущего Украины?
Эта книга вышла в свет тогда, когда мир боялся, что священная столица Украины падет перед военной оккупацией, точно так же, как пали во времена Второй мировой Париж, Прага, Варшава, Брюссель, Белград и многие другие древние столицы Европы. На самом деле, из-за патологического стремления российского президента стереть Украину с карты Европы казалось, что нас ожидает худшая судьба, чем просто оккупация. Действительно, если бы путин добился своего, Киев стал бы вторым Карфагеном. Но благодаря упорству нашей армии и стойкости наших добровольцев – всех от пенсионеров до шахтеров и балерин – Киеву удалось избежать такой судьбы.
И все же кровожадной армии оккупантов, которой помогали шакалы-коллаборанты, удалось захватить большую часть юга и востока Украины. Глядя на то, как в этих оккупированных городах, городках и селах разворачивается подпольная война, а артиллерийские дуэли между украинской армией и намного превосходящей ее по численности российской армией вторжения превращают Донбасс в пустошь, «Сопротивление: подпольная война в Европе, 1939-1945» Кочански читается не столько, как исторический труд, сколько как рассказанная наперед хроника партизанской войны. Тонкое замечание Уильяма Фолкнера о том, что «прошлое не мертво. Оно еще даже не прошло» звучит, как никогда, актуально.
Патологии оккупации
Тематическая структура, которую предала своей книге Профессор Кочански, ее скрупулёзное исследование и отказ романтизировать хмурую, грязную работу тех, кто был в сопротивлении, делает из «Сопротивления» нечто вроде учебника для многих украинцев, которые сегодня пытаются подорвать российскую власть на территориях нашей страны, оккупированных захватчиками.
Она показывает нам, как сложно управлять подпольными изданиями и сообщать населению правду тогда, когда оккупант скармливает им ложь. Она детально описывает сети, которые были созданы (и в которые проникали нацисты и их коллаборанты) для того, чтобы избежать попадания в плен к захватчикам, а также для пополнения запасов оружия. Она также рассказывает нам о проблемах того, чтобы иметь дело с требовательными, но слишком часто плохо информированными иностранными союзниками, о том, как это соблюдать условия встреч, которые иногда кажутся просто нонсенсом для мужчин и женщин, которые ведут борьбу не на жизнь, а на смерть с врагом, уничтожающим их днем и ночью. Многие из этих сложностей сопротивления современные украинцы, которые борются за свою свободу, понимают слишком хорошо.
«Сопротивление» начинается с простого вопроса, который очень редко задается историками Второй мировой: а почему вообще существовало сопротивление? В конце концов, благодаря своему блицкригу Гитлер очень легко захватил всю Европу. Национальные армии Польши, Нидерландов, Бельгии, Дании, Норвегии, Франции, Греции, Югославии были разгромлены. Даже могучий Советский Союз, казалось, должен был пасть, когда летом 1941 года Вермахт вплотную приблизился к москве. Во многих случаях национальные правительства просто сбежали или, для того, чтобы выжить, заключили «фаустовское» соглашение с нацистскими оккупантами. Так как же люди без военной подготовки осмелились восстать и бросить вызов всепобеждающему Вермахту? Ведь, как показывает Кочански, самым безопасным вариантом для большинства людей было не высовываться и, когда это необходимо, «учиться выть с волками».
Но люди все же начали сопротивление. Они сопротивлялись, чтобы сохранить свое достоинство; они сопротивлялись, потому что у них не было другого выбора, если они хотели выжить. Это же движет украинцами и сегодня.
То, что оккупация следует свое безжалостной, даже геноцидной логике, способствовало появлению сопротивления во Время второй мировой войны, причем масштабы этого сопротивления часто отображали уровень преступного характера оккупации. С самого начала Кочански противопоставляет жизнь в оккупации в Западной Европе (Франция, Дания, Нидерланды, Богемия и Моравия, Норвегия) с условиями в Восточной Европе (Польша, Украина, Балканы, бывший Советский Союз). На западе нацистская «оккупация осуществлялась намного более легкой рукой». Это правда, что в Лидице, в Богемии и в Орадур-сюр-Глан во Франции произошла ужасающая резня. Но массовые убийства такого уровня были редкостью, во всяком случае, до 1944 года, когда, как пишет Кочански, отступающий Вермахт прибег к преступной тактике, которую он уже давно применял в Польше, СССР и на Балканах, где «массовые убийства стали нормой».
Массовые убийства стали нормой, потому что, как считает Кочански, «нацистская расовая теория во многом определяла то, как немцы относились к покоренным народам». «А все последствия расовой политики ощущались на востоке, где славяне и евреи считались «унтерменшами» или «недочеловеками», то есть народами, которые нужно было покорить, а потом уничтожить, чтобы расчистить пространство для жизни немцев».
Nacht und Nebel (Ночь и туман)
В аморальности нацистской оккупации Восточной Европы и СССР я вижу параллели с тем, что сегодня происходит в Украине. Оскорбляя память обычных советских солдат, которые воевали и победили в Великой отечественной войне против Гитлера – и я горжусь тем, что среди них были и члены моей семьи – российская армия применяет эти нацистские правила касательно «унтерменшей» в том, как она обходится с украинцами на контролируемых ею территориях. Наших женщин насилуют, детей похищают, а мужчин забирают неизвестно куда.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
А как же законы войны? Захватчику на них плевать. В одном из непередаваемо ужасных случаев одного из наших военнопленных кастрировали, а преданные путину солдаты радостно снимали свои варварские действия на камеру. По меньшей мере, 50 наших военнопленных, людей, которые несколько месяцев с библейским мужеством защищали Мариуполь, были жестоко убиты во время содержания (и пыток) в тюрьме в Еленовке. Нацистская директива «Nacht und Nebel» превратилась в «Ночь и туман».
Кочански особенно хорошо удаются детальные описания того, как нацисты ломали местные администрации и пытались сломить гражданское общество при помощи убийств, похищений и исчезновений местных должностных лиц; массовых депортаций для создания армии работников принудительного труда в военной промышленности Германии; при помощи закрытия школ, церквей и синагог. Сегодня российская армия тоже устраивает «исчезновения» местных лидеров.
Школы тоже оказались под прицелом: украинский язык исчезает из классных комнат, ему на замену приходят принудительные уроки русского языка. Наши учебники по истории больше не используются; наших детей заставляют учить историю оккупанта, который хочет, чтобы украинская молодежь стала на колени перед российским правителем.
В ближайшем будущем оккупант собирается провести на территориях, которые он якобы контролирует, референдумы, чтобы, по видимости, оправдать перед миром запланированное принудительное включение этих территорий в состав россии. Тут стоит вспомнить слова Маргарет Тэтчер о таких референдумах, которая называла их «инструментами диктаторов и демагогов».
Хуже того, происходят массовые депортации, и не рабской рабочей силы, а украинских детей. Среди многочисленных злодеяний путина в Украине именно это не укладывается в голове. Кремль что, считает, что благодаря похищению украинских младенцев и детей ему удастся исправить безнадежное демографическое будущее россии? Он правда думает, что украинские матери простят или забудут это преступление? Пока все до единого наши дети не будут возвращены, ненависть, которую испытывают украинцы к россии, никуда не исчезнет, даже если однажды каким-то образом удастся восстановить мир.
Еще более зловещим, чем это преступление, если это вообще возможно, является то, что мирный пригород Киева, такие городки, как Буча и Ирпень, которые были в оккупации путинской армией, сегодня пополнили список таких мест, как Лидице, Орадур-сюр-Глан и Бабий Яр, одно упоминание названий которых мгновенно вызывает мысли о зверствах и ужасах. «Никогда вновь» превратилось в «очередной раз».
Императив солидарности
Самый незабываемый урок, который преподносит нам Кочански, касается единства. Противостояние между голлистскими и коммунистическими группами сопротивления во Франции; между роялистами Четниками и партизанами Тито в Югославии; между коммунистами, либералами и римско-католиками в Италии; между еврейскими подпольными группами и подпольной польской армией в Польше, и все подобные этнические, религиозные и идеологические расколы, существовавшие на оккупированных территориях, нанесли огромный урон антинацистскому и антифашистскому движениям сопротивления. На Балканах, как пишет Кочански, «происходила война этнических чисток, спровоцированная большей частью распадом Югославии на составляющие государства под эгидой государств-оккупантов.… Кроме того, разные силы вели войну сопротивления против государств-оккупантов… Эта война также привела к двум другим одновременным конфликтам: войне, которая велась против коллаборантов и предполагаемых коллаборантов… В то же время, существование двух движений сопротивления [одного во главе с Иосипом Брозом Тито, другого – во главе с Дражи Михайловичем], каждый из которых имел собственную тактику и конечные цели, привело к конфликту между ними, который, по сути, был гражданской войной».
Урок этого для Украины сегодня очевиден. Мужество наших военных впечатляет весь мир с момента начала путинского блицкрига 24 февраля. Но источником этого мужества является то, что наша страна сегодня едина, как никогда за много столетий. И это единство имеет простую и единую цель: сохранить суверенитет нашего государства и жизни и свободы наших людей. В этом вопросе между всеми политическими силами Украины господствует полное, непоколебимое согласие.
Всего за несколько дней до того, как владимир путин отправил свою армию, чтобы уничтожить нас как суверенное государство или, возможно, создать правительство квислинга под кремлевским контролем, чтобы просто возродить российскую империю, аннексировав всю Украину так, как они сделали это с Крымом в 2014 году, демократические силы Украины – как оппозиция, так и союзники Президента Зеленского, встретились с президентом и дали клятву единства во имя защиты нашего государства. С того времени мы продолжаем откладывать политику в сторону на время войны.
Сегодня, к сожалению, на Западе есть те, кто готов поставить эту вооруженную солидарность под угрозу, не осознавая, что блистательность военного ответа Украины намного большей российской армии вторжения является прямым следствием порыва, основанного на нашем новообретенном единстве. Они призывают Украину подготовиться к территориальным уступкам, чтобы заключить мирное соглашение с россией. Такие призывы якобы отображают хладнокровный подход «реалистов» к дипломатии, но в том, чтобы уничтожить национальное единство и пошатнуть волю наших воинов, предложив односторонние уступки, которые кремль просто примет, как данность, а потому будет требовать еще больше, нет ничего реалистичного.
Поймите меня правильно: я не сомневаюсь в дружеском отношении к нашей стране со стороны Президента Эмманюеля Макрона, Канцлера Германии Олафа Шольца или Премьер-министра Италии Марио Драги. У меня нет ни малейшего сомнения в искренности их желания видеть дальнейшее гордое существование Украины как независимого члена международного сообщества. Я безмерно благодарна им за призывы предоставить Украине статус кандидата в члены Европейского Союза. Но я уверена, что в своих оценках они просто не учли призывы к Украине публично заявить про свою готовность отдать часть территории как прелюдию к мирным переговорам. Уничтожение нашего единства не принесет мир, оно просто откроет двери для того, чтобы россия продолжила опустошать нашу страну.
Наше единство и кровожадная жестокость тех, кто оккупировал бы нашу землю, стоят сегодня за зарождением широкого сопротивления, которое формируется в украинских городах и областях, оккупированных российской армией и ее криминальными лакеями из Чечни и Сирии. Однако, эта зарождающаяся партизанская война имеет фору по сравнению с аматорским подпольем, описанным Профессором Кочански. Ведь с 2015 года специальные силы США и других государств НАТО проводят экспертную подготовку украинцев, включая создание ополчения, имеющего навыки тактики сопротивления.
Описание Профессором Кочански украинского сопротивления во времена Второй мировой войны должно заставить российских лидеров задуматься над тем, стоит ли вновь заставлять украинцев вести партизанскую войну для того, чтобы выжить как народ. Действительно, рассказ Кочански про Украинскую повстанческую армию (УПА) детальный и упорядоченный. Она понимает ту ужасную дилемму, которая возникла перед лидерами украинского сопротивления, оказавшимися в ловушке между нацистским Вермахтом и сталинской Красной армией.
Сегодня, конечно же, зарождающееся в Украине партизанское движение не имеет дела с такой ловушкой между нацистами и советской властью. Наши партизанские силы, скорее, похожи на подпольные армии Западной Европы во времена Второй мировой. Кроме того, к счастью, сегодня их поддерживают западные демократии.
Освобождение
«Сопротивление» заканчивается не чем-то вроде восторга, которого можно ожидать от победы над нацизмом и фашизмом. Вместо этого Кочански описывает, как в рядах партизанских армий воцарилось замешательство, горечь и разочарование, когда они начали сталкиваться с неопределенным будущим и провалами во время войны. Кочански пишет: «Когда на поле боя рассеялся дым, стало ясно, что мы потерпели огромное национальное поражение… Мы хватались на последние иллюзорные соломинки надежды. Нам еще нужно было привыкнуть к этой новой ситуации, и теперь мы имели дело с внутренним врагом». Нацисты проиграли, но для половины Европы началась новая ужасающая оккупация сталинской Красной армией.
Освобождение Украины, когда оно настанет, а оно обязательно настанет, не принесет такого разочарования. Действительно, на какое-то время мы онемеем от масштабов восстановления, которое нам предстоит. Но мы также увидим, что в нашей стране сохранилось единство касательно больших целей, которые мы защищаем в этой войне: целей сохранения суверенитета, укрепления нашей демократии и создания в Украине полностью европейского демократического общества.
Мы закончим эту войну з огромной надеждой существования нашего государства с 1991 года – перспективой членства в Европейском Союзе, до которого будет подать рукой. Чтобы обеспечить наше членство в Союзе, конечно же, будут нужны такая же настойчивость, стойкость и единство во имя цели, которые наш народ демонстрирует сегодня. Но точно так же, как оккупированные страны Западной Европы построили на руинах нацистского правления динамичные демократии, а самые новые члены ЕС из Восточной и Центральной Европы в годы после падения коммунизма в 1989 году построили еще более богатые свободные общества, мы в Украине, помня об ужасах нашей сегодняшней борьбы, будем видеть в сложных реформах, нужных для того, чтобы присоединиться к Европе, мелочь по сравнению с ценой, которую мы платим сегодня за нашу свободу.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Iran’s mass ballistic missile and drone attack on Israel last week raised anew the specter of a widening Middle East war that draws in Iran and its proxies, as well as Western countries like the United States. The urgent need to defuse tensions – starting by ending Israel’s war in Gaza and pursuing a lasting political solution to the Israeli-Palestinian conflict – is obvious, but can it be done?
The most successful development stories almost always involve major shifts in the sources of economic growth, which in turn allow economies to reinvent themselves out of necessity or by design. In China, the interplay of mounting external pressures, lagging household consumption, and falling productivity will increasingly shape China’s policy choices in the years ahead.
explains why the Chinese authorities should switch to a consumption- and productivity-led growth model.
Minxin Pei
doubts China’s government is willing to do what is needed to restore growth, describes the low-tech approaches taken by the country’s vast security apparatus, considers the Chinese social-credit system’s repressive potential, and more.
China’s authorities have powerful economic-policy levers at their disposal to achieve their 5% growth target this year and put the economy on a more sustainable long-term growth path. But several trends – from the shift toward state capitalism to population aging to the loss of goodwill between Chinese and Americans – could thwart China’s ambition to join the ranks of high-income countries by mid-century.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free and requires only your email address.
КИЕВ – После месяцев артиллерийских обстрелов, ракетных ударов и хаоса, который посеяло в моей стране российское вторжение, сама идея этой книги дезориентирует. Должна ли я рассматривать ее, просто как всестороннее исследование сопротивления нацистскому правлению в Европе во время Второй мировой войны, или, благодаря некоей алхимии исторических трудов, она является чем-то большим: предостережением из прошлого касательно природы настоящего и будущего Украины?
Эта книга вышла в свет тогда, когда мир боялся, что священная столица Украины падет перед военной оккупацией, точно так же, как пали во времена Второй мировой Париж, Прага, Варшава, Брюссель, Белград и многие другие древние столицы Европы. На самом деле, из-за патологического стремления российского президента стереть Украину с карты Европы казалось, что нас ожидает худшая судьба, чем просто оккупация. Действительно, если бы путин добился своего, Киев стал бы вторым Карфагеном. Но благодаря упорству нашей армии и стойкости наших добровольцев – всех от пенсионеров до шахтеров и балерин – Киеву удалось избежать такой судьбы.
И все же кровожадной армии оккупантов, которой помогали шакалы-коллаборанты, удалось захватить большую часть юга и востока Украины. Глядя на то, как в этих оккупированных городах, городках и селах разворачивается подпольная война, а артиллерийские дуэли между украинской армией и намного превосходящей ее по численности российской армией вторжения превращают Донбасс в пустошь, «Сопротивление: подпольная война в Европе, 1939-1945» Кочански читается не столько, как исторический труд, сколько как рассказанная наперед хроника партизанской войны. Тонкое замечание Уильяма Фолкнера о том, что «прошлое не мертво. Оно еще даже не прошло» звучит, как никогда, актуально.
Патологии оккупации
Тематическая структура, которую предала своей книге Профессор Кочански, ее скрупулёзное исследование и отказ романтизировать хмурую, грязную работу тех, кто был в сопротивлении, делает из «Сопротивления» нечто вроде учебника для многих украинцев, которые сегодня пытаются подорвать российскую власть на территориях нашей страны, оккупированных захватчиками.
Она показывает нам, как сложно управлять подпольными изданиями и сообщать населению правду тогда, когда оккупант скармливает им ложь. Она детально описывает сети, которые были созданы (и в которые проникали нацисты и их коллаборанты) для того, чтобы избежать попадания в плен к захватчикам, а также для пополнения запасов оружия. Она также рассказывает нам о проблемах того, чтобы иметь дело с требовательными, но слишком часто плохо информированными иностранными союзниками, о том, как это соблюдать условия встреч, которые иногда кажутся просто нонсенсом для мужчин и женщин, которые ведут борьбу не на жизнь, а на смерть с врагом, уничтожающим их днем и ночью. Многие из этих сложностей сопротивления современные украинцы, которые борются за свою свободу, понимают слишком хорошо.
«Сопротивление» начинается с простого вопроса, который очень редко задается историками Второй мировой: а почему вообще существовало сопротивление? В конце концов, благодаря своему блицкригу Гитлер очень легко захватил всю Европу. Национальные армии Польши, Нидерландов, Бельгии, Дании, Норвегии, Франции, Греции, Югославии были разгромлены. Даже могучий Советский Союз, казалось, должен был пасть, когда летом 1941 года Вермахт вплотную приблизился к москве. Во многих случаях национальные правительства просто сбежали или, для того, чтобы выжить, заключили «фаустовское» соглашение с нацистскими оккупантами. Так как же люди без военной подготовки осмелились восстать и бросить вызов всепобеждающему Вермахту? Ведь, как показывает Кочански, самым безопасным вариантом для большинства людей было не высовываться и, когда это необходимо, «учиться выть с волками».
Но люди все же начали сопротивление. Они сопротивлялись, чтобы сохранить свое достоинство; они сопротивлялись, потому что у них не было другого выбора, если они хотели выжить. Это же движет украинцами и сегодня.
То, что оккупация следует свое безжалостной, даже геноцидной логике, способствовало появлению сопротивления во Время второй мировой войны, причем масштабы этого сопротивления часто отображали уровень преступного характера оккупации. С самого начала Кочански противопоставляет жизнь в оккупации в Западной Европе (Франция, Дания, Нидерланды, Богемия и Моравия, Норвегия) с условиями в Восточной Европе (Польша, Украина, Балканы, бывший Советский Союз). На западе нацистская «оккупация осуществлялась намного более легкой рукой». Это правда, что в Лидице, в Богемии и в Орадур-сюр-Глан во Франции произошла ужасающая резня. Но массовые убийства такого уровня были редкостью, во всяком случае, до 1944 года, когда, как пишет Кочански, отступающий Вермахт прибег к преступной тактике, которую он уже давно применял в Польше, СССР и на Балканах, где «массовые убийства стали нормой».
Массовые убийства стали нормой, потому что, как считает Кочански, «нацистская расовая теория во многом определяла то, как немцы относились к покоренным народам». «А все последствия расовой политики ощущались на востоке, где славяне и евреи считались «унтерменшами» или «недочеловеками», то есть народами, которые нужно было покорить, а потом уничтожить, чтобы расчистить пространство для жизни немцев».
Nacht und Nebel (Ночь и туман)
В аморальности нацистской оккупации Восточной Европы и СССР я вижу параллели с тем, что сегодня происходит в Украине. Оскорбляя память обычных советских солдат, которые воевали и победили в Великой отечественной войне против Гитлера – и я горжусь тем, что среди них были и члены моей семьи – российская армия применяет эти нацистские правила касательно «унтерменшей» в том, как она обходится с украинцами на контролируемых ею территориях. Наших женщин насилуют, детей похищают, а мужчин забирают неизвестно куда.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
А как же законы войны? Захватчику на них плевать. В одном из непередаваемо ужасных случаев одного из наших военнопленных кастрировали, а преданные путину солдаты радостно снимали свои варварские действия на камеру. По меньшей мере, 50 наших военнопленных, людей, которые несколько месяцев с библейским мужеством защищали Мариуполь, были жестоко убиты во время содержания (и пыток) в тюрьме в Еленовке. Нацистская директива «Nacht und Nebel» превратилась в «Ночь и туман».
Кочански особенно хорошо удаются детальные описания того, как нацисты ломали местные администрации и пытались сломить гражданское общество при помощи убийств, похищений и исчезновений местных должностных лиц; массовых депортаций для создания армии работников принудительного труда в военной промышленности Германии; при помощи закрытия школ, церквей и синагог. Сегодня российская армия тоже устраивает «исчезновения» местных лидеров.
Школы тоже оказались под прицелом: украинский язык исчезает из классных комнат, ему на замену приходят принудительные уроки русского языка. Наши учебники по истории больше не используются; наших детей заставляют учить историю оккупанта, который хочет, чтобы украинская молодежь стала на колени перед российским правителем.
В ближайшем будущем оккупант собирается провести на территориях, которые он якобы контролирует, референдумы, чтобы, по видимости, оправдать перед миром запланированное принудительное включение этих территорий в состав россии. Тут стоит вспомнить слова Маргарет Тэтчер о таких референдумах, которая называла их «инструментами диктаторов и демагогов».
Хуже того, происходят массовые депортации, и не рабской рабочей силы, а украинских детей. Среди многочисленных злодеяний путина в Украине именно это не укладывается в голове. Кремль что, считает, что благодаря похищению украинских младенцев и детей ему удастся исправить безнадежное демографическое будущее россии? Он правда думает, что украинские матери простят или забудут это преступление? Пока все до единого наши дети не будут возвращены, ненависть, которую испытывают украинцы к россии, никуда не исчезнет, даже если однажды каким-то образом удастся восстановить мир.
Еще более зловещим, чем это преступление, если это вообще возможно, является то, что мирный пригород Киева, такие городки, как Буча и Ирпень, которые были в оккупации путинской армией, сегодня пополнили список таких мест, как Лидице, Орадур-сюр-Глан и Бабий Яр, одно упоминание названий которых мгновенно вызывает мысли о зверствах и ужасах. «Никогда вновь» превратилось в «очередной раз».
Императив солидарности
Самый незабываемый урок, который преподносит нам Кочански, касается единства. Противостояние между голлистскими и коммунистическими группами сопротивления во Франции; между роялистами Четниками и партизанами Тито в Югославии; между коммунистами, либералами и римско-католиками в Италии; между еврейскими подпольными группами и подпольной польской армией в Польше, и все подобные этнические, религиозные и идеологические расколы, существовавшие на оккупированных территориях, нанесли огромный урон антинацистскому и антифашистскому движениям сопротивления. На Балканах, как пишет Кочански, «происходила война этнических чисток, спровоцированная большей частью распадом Югославии на составляющие государства под эгидой государств-оккупантов.… Кроме того, разные силы вели войну сопротивления против государств-оккупантов… Эта война также привела к двум другим одновременным конфликтам: войне, которая велась против коллаборантов и предполагаемых коллаборантов… В то же время, существование двух движений сопротивления [одного во главе с Иосипом Брозом Тито, другого – во главе с Дражи Михайловичем], каждый из которых имел собственную тактику и конечные цели, привело к конфликту между ними, который, по сути, был гражданской войной».
Урок этого для Украины сегодня очевиден. Мужество наших военных впечатляет весь мир с момента начала путинского блицкрига 24 февраля. Но источником этого мужества является то, что наша страна сегодня едина, как никогда за много столетий. И это единство имеет простую и единую цель: сохранить суверенитет нашего государства и жизни и свободы наших людей. В этом вопросе между всеми политическими силами Украины господствует полное, непоколебимое согласие.
Всего за несколько дней до того, как владимир путин отправил свою армию, чтобы уничтожить нас как суверенное государство или, возможно, создать правительство квислинга под кремлевским контролем, чтобы просто возродить российскую империю, аннексировав всю Украину так, как они сделали это с Крымом в 2014 году, демократические силы Украины – как оппозиция, так и союзники Президента Зеленского, встретились с президентом и дали клятву единства во имя защиты нашего государства. С того времени мы продолжаем откладывать политику в сторону на время войны.
Сегодня, к сожалению, на Западе есть те, кто готов поставить эту вооруженную солидарность под угрозу, не осознавая, что блистательность военного ответа Украины намного большей российской армии вторжения является прямым следствием порыва, основанного на нашем новообретенном единстве. Они призывают Украину подготовиться к территориальным уступкам, чтобы заключить мирное соглашение с россией. Такие призывы якобы отображают хладнокровный подход «реалистов» к дипломатии, но в том, чтобы уничтожить национальное единство и пошатнуть волю наших воинов, предложив односторонние уступки, которые кремль просто примет, как данность, а потому будет требовать еще больше, нет ничего реалистичного.
Поймите меня правильно: я не сомневаюсь в дружеском отношении к нашей стране со стороны Президента Эмманюеля Макрона, Канцлера Германии Олафа Шольца или Премьер-министра Италии Марио Драги. У меня нет ни малейшего сомнения в искренности их желания видеть дальнейшее гордое существование Украины как независимого члена международного сообщества. Я безмерно благодарна им за призывы предоставить Украине статус кандидата в члены Европейского Союза. Но я уверена, что в своих оценках они просто не учли призывы к Украине публично заявить про свою готовность отдать часть территории как прелюдию к мирным переговорам. Уничтожение нашего единства не принесет мир, оно просто откроет двери для того, чтобы россия продолжила опустошать нашу страну.
Наше единство и кровожадная жестокость тех, кто оккупировал бы нашу землю, стоят сегодня за зарождением широкого сопротивления, которое формируется в украинских городах и областях, оккупированных российской армией и ее криминальными лакеями из Чечни и Сирии. Однако, эта зарождающаяся партизанская война имеет фору по сравнению с аматорским подпольем, описанным Профессором Кочански. Ведь с 2015 года специальные силы США и других государств НАТО проводят экспертную подготовку украинцев, включая создание ополчения, имеющего навыки тактики сопротивления.
Описание Профессором Кочански украинского сопротивления во времена Второй мировой войны должно заставить российских лидеров задуматься над тем, стоит ли вновь заставлять украинцев вести партизанскую войну для того, чтобы выжить как народ. Действительно, рассказ Кочански про Украинскую повстанческую армию (УПА) детальный и упорядоченный. Она понимает ту ужасную дилемму, которая возникла перед лидерами украинского сопротивления, оказавшимися в ловушке между нацистским Вермахтом и сталинской Красной армией.
Сегодня, конечно же, зарождающееся в Украине партизанское движение не имеет дела с такой ловушкой между нацистами и советской властью. Наши партизанские силы, скорее, похожи на подпольные армии Западной Европы во времена Второй мировой. Кроме того, к счастью, сегодня их поддерживают западные демократии.
Освобождение
«Сопротивление» заканчивается не чем-то вроде восторга, которого можно ожидать от победы над нацизмом и фашизмом. Вместо этого Кочански описывает, как в рядах партизанских армий воцарилось замешательство, горечь и разочарование, когда они начали сталкиваться с неопределенным будущим и провалами во время войны. Кочански пишет: «Когда на поле боя рассеялся дым, стало ясно, что мы потерпели огромное национальное поражение… Мы хватались на последние иллюзорные соломинки надежды. Нам еще нужно было привыкнуть к этой новой ситуации, и теперь мы имели дело с внутренним врагом». Нацисты проиграли, но для половины Европы началась новая ужасающая оккупация сталинской Красной армией.
Освобождение Украины, когда оно настанет, а оно обязательно настанет, не принесет такого разочарования. Действительно, на какое-то время мы онемеем от масштабов восстановления, которое нам предстоит. Но мы также увидим, что в нашей стране сохранилось единство касательно больших целей, которые мы защищаем в этой войне: целей сохранения суверенитета, укрепления нашей демократии и создания в Украине полностью европейского демократического общества.
Мы закончим эту войну з огромной надеждой существования нашего государства с 1991 года – перспективой членства в Европейском Союзе, до которого будет подать рукой. Чтобы обеспечить наше членство в Союзе, конечно же, будут нужны такая же настойчивость, стойкость и единство во имя цели, которые наш народ демонстрирует сегодня. Но точно так же, как оккупированные страны Западной Европы построили на руинах нацистского правления динамичные демократии, а самые новые члены ЕС из Восточной и Центральной Европы в годы после падения коммунизма в 1989 году построили еще более богатые свободные общества, мы в Украине, помня об ужасах нашей сегодняшней борьбы, будем видеть в сложных реформах, нужных для того, чтобы присоединиться к Европе, мелочь по сравнению с ценой, которую мы платим сегодня за нашу свободу.