Тот факт, что потребовалось почти 50 лет для подготовки текста конвенции и достижения в конечном итоге необходимого для ее вступления в силу уровня ратификации, в полной мере служит свидетельством того, что с современными многосторонними структурами что-то не так. Независимо от наличия давних разногласий в отношении того, как должны осуществляться распределения трансграничных ресурсов пресных вод и управление ими, и понятное предпочтение властей и специалистов по водным ресурсам полагаться на соответствующие соглашения о бассейнах воды, а не на международные правовые инструменты, полстолетия — слишком долгий срок и подобное промедление может быть объяснено лишь отсутствием политического лидерства. И это означает, что, празднуя долгожданное вступление Конвенции в силу, мы не можем просто почивать на лаврах — у нас впереди по-прежнему долгий путь.
В то время как около 60% всей пресной воды протекает в рамках трансграничных речных бассейнов, лишь 40% этих бассейнов охвачены какими-либо договорами. В мире, который все сильнее ощущает дефицит воды, совместно используемые водные ресурсы становятся инструментом власти, разжигая соперничество в самих странах и между ними. Борьба за воду усиливает политическую напряженность и ведет к повышению негативной нагрузки экосистем.
Но действительно плохие новости заключаются в том, что объемы потребления воды растут более высокими темпами, чем темп роста населения: в XX веке потребление воды росло темпами вдвое превышающими рост численности населения планеты. В результате, несколько учреждений ООН прогнозируют, что к 2025 году 1,8 миллиарда человек будут жить в регионах, страдающих абсолютным дефицитом воды, что подразумевает отсутствие доступа к достаточному количеству пользуемой воды для человека и окружающей среды. Кроме того, две трети населения мира столкнутся с условиями водного кризиса, то есть дефицитом запасов водных ресурсов.
Без решительных мер противодействия, спрос на воду исчерпает адаптивные возможности обществ во многих регионах. Это может привести к массовой миграции, торможению экономического развития, дестабилизации обстановки и насилию, подняв угрозу национальной и международной безопасности на новый уровень.
На этом фоне мы не можем позволить, чтобы Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков оказалась задвинута в долгий ящик, как столь многие иные многообещающие соглашения. Ставки слишком высоки. Сегодня, в контексте текущих изменений климата, роста спроса на воду, демографического роста, растущего быстрыми темпами загрязнения водных ресурсов и их чрезмерного использования, необходимо сделать всё для консолидации нормативно-правовых основ для регулирования водными ресурсами мировых речных бассейнов. От этого напрямую зависят нашa экологическая безопасность, экономическое развитие и политическая стабильность.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков вскоре будет применяться в отношении всех трансграничных рек на территории стран-участниц Конвенции — а не только самых крупных речных бассейнов. Она заполнит пробелы и устранит недостатки существующих договоров и предоставит юридический инструмент для регулирования ресурсами многочисленных трансграничных рек, которые на данный момент находятся под все более значительным давлением. На планете насчитывается 276 международных речных бассейна и примерно столько же трансграничных водоносных горизонтов. При наличии поддержки в виде финансовых средств, политической воли и участия заинтересованных сторон, Конвенция может помочь в решении проблем, стоящих перед всеми нами в сфере водных ресурсов. Вопрос заключается в том, сможет ли она этого добиться?
Настоящий момент требует от нас ставить масштабные задачи, именно в контексте переговоров о содержимом Целей Устойчивого Развития (Sustainable Development Goals), преемника Целей Развития Тысячелетия ООН, срок действия которого истекает в 2015 году. Мы в МЗК надеемся, что в эти цели будет включена отдельная цель в сфере водных ресурсов, отражающая критическую важность управления ими.
Вскоре странам предстоит также согласовать рамочное соглашение по климатическим изменениям, которое придет на смену Киотскому протоколу. Изменения климата оказывают прямое воздействие на круговорот воды в природе, и это означает, что все усилия, предпринимаемые для сдерживания роста выбросов парниковых газов, будут способствовать стабилизации режима распределения осадков и снижать масштабы засух и наводнений, от которых сегодня страдают многие регионы.
На самом деле, вступление Конвенции в силу поднимает не меньше новых вопросов, чем было до начала ее реализации. Что будет означать ее реализация на практике? Как будут страны реализовывать свои мандаты в рамках своих границ и в отношении соседей по речному бассейну? Какую реакцию мы увидим со стороны стран Америки и Азии, где ратификация Конвенции была в основном проигнорирована?
Как вступление Конвенции в силу будет соотноситься с Конвенцией по трансграничным водам ЕЭК ООН, которая уже находится в силе на большей части территории Европы, и при том, что 6 февраля 2013 г. было объявлено о намерении открыть ее для подписания остальными странами мира? Каковы, наконец, будут последствия реализации Конвенции для уже существующих региональных и местных соглашений по трансграничным ресурсам пресных вод?
Страны, ратифицировавшие Конвенцию должны заняться ее реализацией и предпринять дальнейшие шаги по защите и обеспечению устойчивого использования своих трансграничных водных ресурсов. Какие инструменты, в том числе финансовые, будут предоставлены Конвенцией в их распоряжение?
Есть несколько других нормативных документов, которые могут быть реализованы одновременно, с получением синергетического эффекта, например, Рамсарская конвенция о водно-болотных угодьях, Конвенция ООН по борьбе с опустыниванием и Рамочная конвенция ООН об изменении климата. Необходимо использовать долго ожидаемое вступление в силу Конвенции ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков как возможность для стран-участниц подтолкнуть государства, не охваченные соглашениями о совместном использовании водных ресурсов к тому, чтобы они всерьез занялись этими вопросами.
Очевидно, что для реагирования на стоящие перед нами вызовы, усилий одних лишь политиков и дипломатов будет недостаточно. Нам необходимо взаимодействие политиков, бизнеса и гражданского общества. Эффективная реализация Конвенции потребует участия всех заинтересованных сторон.
Это слишком часто упускают из виду, однако это важнейший фактор долгосрочного успеха сотрудничества и получения реальной пользы для всех. Участие всех заинтересованных сторон (в том числе обязательно затрагиваемого населения) и наращивание потенциала для эффективного определения ценности трансграничных водных ресурсов и ее распределения должны стать неотъемлемой частью любой стратегии по обеспечению подлинного сотрудничества.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Not only did Donald Trump win last week’s US presidential election decisively – winning some three million more votes than his opponent, Vice President Kamala Harris – but the Republican Party he now controls gained majorities in both houses on Congress. Given the far-reaching implications of this result – for both US democracy and global stability – understanding how it came about is essential.
By voting for Republican candidates, working-class voters effectively get to have their cake and eat it, expressing conservative moral preferences while relying on Democrats to fight for their basic economic security. The best strategy for Democrats now will be to permit voters to face the consequences of their choice.
urges the party to adopt a long-term strategy aimed at discrediting the MAGA ideology once and for all.
19 мая 2014 г. Вьетнам стал 35-й и ключевой страной, ратифицировавшей Конвенцию ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков 1997 года. Это означает, что 17 августа 2014 г., на девяностый день после передачи в ООН тридцать пятой ратификационной грамоты, эта Конвенция вступит в силу.
Тот факт, что потребовалось почти 50 лет для подготовки текста конвенции и достижения в конечном итоге необходимого для ее вступления в силу уровня ратификации, в полной мере служит свидетельством того, что с современными многосторонними структурами что-то не так. Независимо от наличия давних разногласий в отношении того, как должны осуществляться распределения трансграничных ресурсов пресных вод и управление ими, и понятное предпочтение властей и специалистов по водным ресурсам полагаться на соответствующие соглашения о бассейнах воды, а не на международные правовые инструменты, полстолетия — слишком долгий срок и подобное промедление может быть объяснено лишь отсутствием политического лидерства. И это означает, что, празднуя долгожданное вступление Конвенции в силу, мы не можем просто почивать на лаврах — у нас впереди по-прежнему долгий путь.
В то время как около 60% всей пресной воды протекает в рамках трансграничных речных бассейнов, лишь 40% этих бассейнов охвачены какими-либо договорами. В мире, который все сильнее ощущает дефицит воды, совместно используемые водные ресурсы становятся инструментом власти, разжигая соперничество в самих странах и между ними. Борьба за воду усиливает политическую напряженность и ведет к повышению негативной нагрузки экосистем.
Но действительно плохие новости заключаются в том, что объемы потребления воды растут более высокими темпами, чем темп роста населения: в XX веке потребление воды росло темпами вдвое превышающими рост численности населения планеты. В результате, несколько учреждений ООН прогнозируют, что к 2025 году 1,8 миллиарда человек будут жить в регионах, страдающих абсолютным дефицитом воды, что подразумевает отсутствие доступа к достаточному количеству пользуемой воды для человека и окружающей среды. Кроме того, две трети населения мира столкнутся с условиями водного кризиса, то есть дефицитом запасов водных ресурсов.
Без решительных мер противодействия, спрос на воду исчерпает адаптивные возможности обществ во многих регионах. Это может привести к массовой миграции, торможению экономического развития, дестабилизации обстановки и насилию, подняв угрозу национальной и международной безопасности на новый уровень.
На этом фоне мы не можем позволить, чтобы Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков оказалась задвинута в долгий ящик, как столь многие иные многообещающие соглашения. Ставки слишком высоки. Сегодня, в контексте текущих изменений климата, роста спроса на воду, демографического роста, растущего быстрыми темпами загрязнения водных ресурсов и их чрезмерного использования, необходимо сделать всё для консолидации нормативно-правовых основ для регулирования водными ресурсами мировых речных бассейнов. От этого напрямую зависят нашa экологическая безопасность, экономическое развитие и политическая стабильность.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Конвенция ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков вскоре будет применяться в отношении всех трансграничных рек на территории стран-участниц Конвенции — а не только самых крупных речных бассейнов. Она заполнит пробелы и устранит недостатки существующих договоров и предоставит юридический инструмент для регулирования ресурсами многочисленных трансграничных рек, которые на данный момент находятся под все более значительным давлением. На планете насчитывается 276 международных речных бассейна и примерно столько же трансграничных водоносных горизонтов. При наличии поддержки в виде финансовых средств, политической воли и участия заинтересованных сторон, Конвенция может помочь в решении проблем, стоящих перед всеми нами в сфере водных ресурсов. Вопрос заключается в том, сможет ли она этого добиться?
Настоящий момент требует от нас ставить масштабные задачи, именно в контексте переговоров о содержимом Целей Устойчивого Развития (Sustainable Development Goals), преемника Целей Развития Тысячелетия ООН, срок действия которого истекает в 2015 году. Мы в МЗК надеемся, что в эти цели будет включена отдельная цель в сфере водных ресурсов, отражающая критическую важность управления ими.
Вскоре странам предстоит также согласовать рамочное соглашение по климатическим изменениям, которое придет на смену Киотскому протоколу. Изменения климата оказывают прямое воздействие на круговорот воды в природе, и это означает, что все усилия, предпринимаемые для сдерживания роста выбросов парниковых газов, будут способствовать стабилизации режима распределения осадков и снижать масштабы засух и наводнений, от которых сегодня страдают многие регионы.
На самом деле, вступление Конвенции в силу поднимает не меньше новых вопросов, чем было до начала ее реализации. Что будет означать ее реализация на практике? Как будут страны реализовывать свои мандаты в рамках своих границ и в отношении соседей по речному бассейну? Какую реакцию мы увидим со стороны стран Америки и Азии, где ратификация Конвенции была в основном проигнорирована?
Как вступление Конвенции в силу будет соотноситься с Конвенцией по трансграничным водам ЕЭК ООН, которая уже находится в силе на большей части территории Европы, и при том, что 6 февраля 2013 г. было объявлено о намерении открыть ее для подписания остальными странами мира? Каковы, наконец, будут последствия реализации Конвенции для уже существующих региональных и местных соглашений по трансграничным ресурсам пресных вод?
Страны, ратифицировавшие Конвенцию должны заняться ее реализацией и предпринять дальнейшие шаги по защите и обеспечению устойчивого использования своих трансграничных водных ресурсов. Какие инструменты, в том числе финансовые, будут предоставлены Конвенцией в их распоряжение?
Есть несколько других нормативных документов, которые могут быть реализованы одновременно, с получением синергетического эффекта, например, Рамсарская конвенция о водно-болотных угодьях, Конвенция ООН по борьбе с опустыниванием и Рамочная конвенция ООН об изменении климата. Необходимо использовать долго ожидаемое вступление в силу Конвенции ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков как возможность для стран-участниц подтолкнуть государства, не охваченные соглашениями о совместном использовании водных ресурсов к тому, чтобы они всерьез занялись этими вопросами.
Очевидно, что для реагирования на стоящие перед нами вызовы, усилий одних лишь политиков и дипломатов будет недостаточно. Нам необходимо взаимодействие политиков, бизнеса и гражданского общества. Эффективная реализация Конвенции потребует участия всех заинтересованных сторон.
Это слишком часто упускают из виду, однако это важнейший фактор долгосрочного успеха сотрудничества и получения реальной пользы для всех. Участие всех заинтересованных сторон (в том числе обязательно затрагиваемого населения) и наращивание потенциала для эффективного определения ценности трансграничных водных ресурсов и ее распределения должны стать неотъемлемой частью любой стратегии по обеспечению подлинного сотрудничества.