БЕРЛИН – В новом докладе банка Goldman Sachs делается неожиданный вывод. За последние восемь лет финансовые рынки повысили стоимость капитала для крупных, долгосрочных, высокоуглеродных инвестиций, например, в морскую добычу нефти и в проекты, связанные с сжиженным природным газом (СПГ). А в случае с проектами возобновляемой энергетики уровень минимальной рентабельности, требуемый инвесторами, (так называемый «hurdle rate») снизился. Разница значительна: в пересчёте она означает, что плата за углерод составляет около $80 за тонну углекислого газа в случае новых нефтяных проектов и $40 за тонну CO2 – в проектах СПГ.
Рынки капитала, судя по всему, наконец-то, вняли идее, что высокоуглеродные инвестиции должны иметь значительную премию за риск. Это понимание возникло не спонтанно. Она стало результатом многолетних глубоких исследований, целенаправленной аналитической деятельности, в частности группы Carbon Tracker и Института энергетической экономики и финансового анализа (IEEFA), давления объединений инвесторов, острых кампаний НКО, а также решений об отказе от инвестиций, которые принимались благотворительными фондами, церквями, университетами и пенсионными фондами.
Сдвиг в настроениях рынков капитала подкрепляется политическими действиями. На прошедшей в ноябре в Глазго Конференции ООН по изменению климата (СОР26) почти 40 стран и финансовых учреждений пообещали прекратить государственное финансирование нефтяных, газовых и угольных проектов за рубежом. А Дания и Коста-Рика возглавили группу 12 стран и регионов, создавших Альянс «Без нефти и газа» (BOGA).
Все эти усилия, хотя ещё недостаточные и неполные в своём охвате, следует приветствовать как сигнал того, что финансовые потоки начинают приводиться в соответствие с целями Парижского климатического соглашения 2015 года, как этого требует статья 2.1(с) данного договора. Однако расчётная плата за углерод, которую требуют рынки капитала, пока что касается лишь стороны предложения – это нефтяные, газовые и угольные месторождения, перерабатывающие заводы, транспортная инфраструктура, подпитывающая ископаемым топливом мировую экономику.
К сожалению, аналогичный прогресс на стороне спроса на уголь, нефть и газ отсутствует. Несмотря на многочисленные разговоры о зелёном восстановлении экономики после шока Covid-19, огромные государственные программы стимулирования в основном не проводили различия между зелёными и грязными видами экономической деятельности, и поэтому они стабилизировали мировую экономику, вернув её на прежний путь.
Кроме того, все эти программы создавали значительный потребительский спрос по мере быстрого восстановления экономики. В секторе транспорта возобновилось передвижение на самолётах и личных автомобилях, а энергоёмкие отрасли, в том числе цементная и сталелитейная промышленность, производство пластмасс и химикатов, опять способствуют росту спроса на электричество, газ и уголь. Показательно, что экономическое стимулирование в Китае оказалось слишком сильно сосредоточено на крайне углеродоёмком строительном секторе вместо того, чтобы провести давно назревшую переориентацию модели роста страны в соответствии с климатическими целями.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Нынешний всплеск цен на энергоресурсы ископаемого происхождения объясняется целым рядом идиосинкратических факторов. Однако сегодняшняя ситуация вполне может стать предвестником будущего, в котором несовпадение климатической политики на стороне предложения и на стороне спроса будет приводить к резким колебаниям цен.
Лоббисты углеводородов сразу же воспользовались новейшим всплеском цен на ископаемые энергоресурсы, чтобы потребовать возобновления государственного финансирования и субсидий, а также более благоприятного отношение регуляторов к инвестициям своих клиентов. По сути, они призывают госсектор вмешаться, чтобы помочь производителям ископаемого топлива в тот момент, когда частный капитал совершенно правильно начал избегать климатических рисков и медленно выходить из этого сектора.
Меры по смягчению энергетического кризиса могут и должны согласовываться с решением проблемы климатического кризиса. Каждый хорошо изолированный дом, каждая ветроэлектростанция, каждая солнечная панель будут снижать напряжённость в поставках газа. Делать города привлекательными для велосипедистов и пешеходов, а также обновлять общественный транспорт хорошо не только для здоровья и безопасности людей: это ещё и инвестиции, которые помогают нам избавиться от нефтяной зависимости, опустошающей наши кошельки и убивающей нашу планету.
Снижение спроса на одноразовую пластиковую упаковку поможет уменьшить спрос на ископаемое сырьё со стороны нефтехимической промышленности. Некоторые инновации, например, летающие такси, сверхзвуковые авиаперелёты и космический туризм, приносят пользу лишь сверхбогатым людям и создают новый, мусорный спрос на энергоресурсы, поэтому их легко можно ограничить или даже запретить, прежде чем они найдут широкое применение.
Вместо смягчения углеродных правил на стороне предложения, как предлагают некоторые близорукие комментаторы, мы должны – даже в периоды высоких цен на энергоресурсы – не забывать о главной цели. Это означает, что надо фокусировать внимание на неизбежном, тщательно управляемом снижении потребления угля, нефти и газа и их замене устойчивой, чистой энергетикой. В краткосрочной перспективе наилучшим лекарством от высоких цен на энергоресурсы являются меры по сокращению спроса, например, снижение максимальной скорости на шоссе, как это делали некоторые западные правительства после шока нефтяных цен в 1970-е годы.
Иными словами, справедливый переход от ископаемых видов топлива к возобновляемым требует, чтобы мы «резали сразу двумя лезвиями ножниц». Как подчёркивалось в двух докладах Программы ООН по окружающей среде, опубликованных перед СОР26, это означает, что надо одновременно ликвидировать огромные пробелы в климатических действиях как на стороне спроса, так и на стороне предложения.
Несмотря на столь необходимый прогресс на пути к установлению надлежащей платы за высокоуглеродные инвестиции, эти пробелы по-прежнему слишком велики. Лишь быстро и параллельно ликвидируя их, мы сможем предотвратить катастрофическое нарушение климата, а также экономический коллапс, который может стать результатом сильных скачков цен на энергоресурсы и появления массы ненужных активов, связанных с ископаемым топливом.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
For the past decade, Indian Prime Minister Narendra Modi has been eroding civil liberties and minority rights, curtailing dissent, undermining democratic institutions, and building a cult of personality. The ongoing national election must be understood in this context.
explains how Prime Minister Narendra Modi has eroded democratic safeguards and stacked the deck in his favor.
БЕРЛИН – В новом докладе банка Goldman Sachs делается неожиданный вывод. За последние восемь лет финансовые рынки повысили стоимость капитала для крупных, долгосрочных, высокоуглеродных инвестиций, например, в морскую добычу нефти и в проекты, связанные с сжиженным природным газом (СПГ). А в случае с проектами возобновляемой энергетики уровень минимальной рентабельности, требуемый инвесторами, (так называемый «hurdle rate») снизился. Разница значительна: в пересчёте она означает, что плата за углерод составляет около $80 за тонну углекислого газа в случае новых нефтяных проектов и $40 за тонну CO2 – в проектах СПГ.
Рынки капитала, судя по всему, наконец-то, вняли идее, что высокоуглеродные инвестиции должны иметь значительную премию за риск. Это понимание возникло не спонтанно. Она стало результатом многолетних глубоких исследований, целенаправленной аналитической деятельности, в частности группы Carbon Tracker и Института энергетической экономики и финансового анализа (IEEFA), давления объединений инвесторов, острых кампаний НКО, а также решений об отказе от инвестиций, которые принимались благотворительными фондами, церквями, университетами и пенсионными фондами.
Сдвиг в настроениях рынков капитала подкрепляется политическими действиями. На прошедшей в ноябре в Глазго Конференции ООН по изменению климата (СОР26) почти 40 стран и финансовых учреждений пообещали прекратить государственное финансирование нефтяных, газовых и угольных проектов за рубежом. А Дания и Коста-Рика возглавили группу 12 стран и регионов, создавших Альянс «Без нефти и газа» (BOGA).
Все эти усилия, хотя ещё недостаточные и неполные в своём охвате, следует приветствовать как сигнал того, что финансовые потоки начинают приводиться в соответствие с целями Парижского климатического соглашения 2015 года, как этого требует статья 2.1(с) данного договора. Однако расчётная плата за углерод, которую требуют рынки капитала, пока что касается лишь стороны предложения – это нефтяные, газовые и угольные месторождения, перерабатывающие заводы, транспортная инфраструктура, подпитывающая ископаемым топливом мировую экономику.
К сожалению, аналогичный прогресс на стороне спроса на уголь, нефть и газ отсутствует. Несмотря на многочисленные разговоры о зелёном восстановлении экономики после шока Covid-19, огромные государственные программы стимулирования в основном не проводили различия между зелёными и грязными видами экономической деятельности, и поэтому они стабилизировали мировую экономику, вернув её на прежний путь.
Кроме того, все эти программы создавали значительный потребительский спрос по мере быстрого восстановления экономики. В секторе транспорта возобновилось передвижение на самолётах и личных автомобилях, а энергоёмкие отрасли, в том числе цементная и сталелитейная промышленность, производство пластмасс и химикатов, опять способствуют росту спроса на электричество, газ и уголь. Показательно, что экономическое стимулирование в Китае оказалось слишком сильно сосредоточено на крайне углеродоёмком строительном секторе вместо того, чтобы провести давно назревшую переориентацию модели роста страны в соответствии с климатическими целями.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Нынешний всплеск цен на энергоресурсы ископаемого происхождения объясняется целым рядом идиосинкратических факторов. Однако сегодняшняя ситуация вполне может стать предвестником будущего, в котором несовпадение климатической политики на стороне предложения и на стороне спроса будет приводить к резким колебаниям цен.
Лоббисты углеводородов сразу же воспользовались новейшим всплеском цен на ископаемые энергоресурсы, чтобы потребовать возобновления государственного финансирования и субсидий, а также более благоприятного отношение регуляторов к инвестициям своих клиентов. По сути, они призывают госсектор вмешаться, чтобы помочь производителям ископаемого топлива в тот момент, когда частный капитал совершенно правильно начал избегать климатических рисков и медленно выходить из этого сектора.
Меры по смягчению энергетического кризиса могут и должны согласовываться с решением проблемы климатического кризиса. Каждый хорошо изолированный дом, каждая ветроэлектростанция, каждая солнечная панель будут снижать напряжённость в поставках газа. Делать города привлекательными для велосипедистов и пешеходов, а также обновлять общественный транспорт хорошо не только для здоровья и безопасности людей: это ещё и инвестиции, которые помогают нам избавиться от нефтяной зависимости, опустошающей наши кошельки и убивающей нашу планету.
Снижение спроса на одноразовую пластиковую упаковку поможет уменьшить спрос на ископаемое сырьё со стороны нефтехимической промышленности. Некоторые инновации, например, летающие такси, сверхзвуковые авиаперелёты и космический туризм, приносят пользу лишь сверхбогатым людям и создают новый, мусорный спрос на энергоресурсы, поэтому их легко можно ограничить или даже запретить, прежде чем они найдут широкое применение.
Вместо смягчения углеродных правил на стороне предложения, как предлагают некоторые близорукие комментаторы, мы должны – даже в периоды высоких цен на энергоресурсы – не забывать о главной цели. Это означает, что надо фокусировать внимание на неизбежном, тщательно управляемом снижении потребления угля, нефти и газа и их замене устойчивой, чистой энергетикой. В краткосрочной перспективе наилучшим лекарством от высоких цен на энергоресурсы являются меры по сокращению спроса, например, снижение максимальной скорости на шоссе, как это делали некоторые западные правительства после шока нефтяных цен в 1970-е годы.
Иными словами, справедливый переход от ископаемых видов топлива к возобновляемым требует, чтобы мы «резали сразу двумя лезвиями ножниц». Как подчёркивалось в двух докладах Программы ООН по окружающей среде, опубликованных перед СОР26, это означает, что надо одновременно ликвидировать огромные пробелы в климатических действиях как на стороне спроса, так и на стороне предложения.
Несмотря на столь необходимый прогресс на пути к установлению надлежащей платы за высокоуглеродные инвестиции, эти пробелы по-прежнему слишком велики. Лишь быстро и параллельно ликвидируя их, мы сможем предотвратить катастрофическое нарушение климата, а также экономический коллапс, который может стать результатом сильных скачков цен на энергоресурсы и появления массы ненужных активов, связанных с ископаемым топливом.