БУДАПЕШТ. Это лето с его рекордными температурами, смертоносными наводнениями и бушующими лесными пожарами, которые в одной только Канаде уничтожили количество деревьев, равное количеству всех деревьев в Германии, может показаться последним предупреждением: без срочных и решительных действий нынешняя климатическая чрезвычайная ситуация превратится в неизбежную климатическую катастрофу. Возможно, кому-то покажется, что мы достигли той точки, когда единственным шансом достаточно быстро и мощно ответить на угрозу является решительная государственная власть, вплоть до откровенного авторитаризма. Но представление о том, что экологически мыслящие авторитаристы превзойдут демократических лидеров в вопросах климата, является опасной фантазией.
Опасения по поводу способности демократических государств действовать быстро и эффективно не новы. Правительство, в котором могут участвовать все желающие (в теории, если не всегда на практике), является несовершенной и медленно развивающейся системой. Влиятельные игроки часто могут наложить вето на действия, поддерживаемые большинством. С другой стороны, мнение о том, что иррациональные массы обладают слишком большой властью, – которое долгое время высказывалось sotto voce (вполголоса), – в эпоху Дональда Трампа стало совершенно салонным. Например, избиратели склонны наказывать политиков за принятие мер по предотвращению катастроф и поощрять их за героические действия во время бедствия, хотя ликвидация последствий катастрофы обходится гораздо дороже, чем ее предотвращение.
В дополнение к хорошо известным предрассудкам, многие из которых существуют еще со времен Платона, можно утверждать, что некоторые преимущества демократии не имеют большого значения в условиях чрезвычайной климатической ситуации. Демократические государства гордятся тем, что каждое решение может быть пересмотрено, что политика может быть обновлена и улучшена, что проигравшие на одних выборах могут стать победителями на следующих (и, таким образом, у них есть основания продолжать играть в демократическую игру). Но решения, связанные с климатом, имеют серьезные и необратимые последствия, поэтому даже если впоследствии удастся пересмотреть неправильные решения – например, решения делать для этого слишком мало, – серьезный ущерб уже будет нанесен.
Другие современные критики высказываются более мягко. Демократия основана на компромиссах, но сделки часто оказываются непоследовательными, особенно в многопартийных системах, поскольку слишком много различных политических игроков хотят добиться своего. Примером тому может служить нынешняя правящая коалиция в Германии. Для исправления такой несогласованности требуется время, которым демократии могли бы располагать в нормальных условиях, но, конечно, не располагают, когда на планете практически с каждым днем становится все жарче и апокалиптичнее.
Еще одна проблема связана с фактическим доминированием интересов бизнеса в капиталистических демократиях. Учитывая, что действия в отношении климата неизбежно нанесут ущерб интересам, по крайней мере, некоторых капиталистов, эти интересы, по-видимому, не позволят предпринять необходимые шаги вовремя – а может быть, и вообще никогда.
В настоящее время, когда климатический кризис стремительно нарастает, все чаще звучат недвусмысленные призывы к принятию более авторитарных решений. Некоторые выступают за более технократический подход и ставят в пример Китай. (Ирония в том, что Китай является крупнейшим в мире эмитентом парниковых газов, видимо, не улавливается). Другие – в частности, шведский мыслитель Андреас Мальм – предлагают новую форму коммунизма ленинского типа в сочетании с военным коммунизмом.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Эти предложения вызывают очевидные вопросы, на которые их сторонники так и не могут ответить. Если ради борьбы с климатом власть будет сосредоточена в руках государства, не отвечающего перед народом, то что будет препятствовать злоупотреблениям этой властью? Почему в отсутствие каких-либо механизмов подотчетности авторитарный режим вообще будет заниматься проблемой изменения климата? Неужели можно ожидать, что могущественные интересы, которые в настоящее время препятствуют принятию климатических мер, не будут столь же, если не более, могущественными при климатической автократии?
Авторитарные режимы печально известны своей коррумпированностью. Поэтому представление о том, что такая система будет свободна от «особых интересов» и будет управляться нейтральными, рациональными технократами, неправдоподобно. На самом деле, переход к авторитарному стилю принятия решений не только не будет способствовать действиям в области климата, но, скорее всего, ухудшит ситуацию.
Климатический авторитаризм может обернуться и менее очевидными последствиями. В государстве с любой степенью свободы неизбежно противодействие. Если власти сочтут необходимым ввести новые ограничения для подавления критики или сопротивления, это может привести к ущемлению других основных свобод, включая свободу производства и обмена потенциально преобразующими идеями.
Представьте себе следующее. Группа ученых, занимающихся изучением климата, осуждает политику климатического диктатора как недостаточную и пытается мобилизовать других на требование более решительных действий. Пытаясь восстановить «порядок», диктатор вводит меры, ограничивающие академическую свободу и свободу объединений. Теперь эксперты не только не смогут влиять на климатическую политику государства, но и лишатся возможности разрабатывать и распространять идеи и инновации, которые могли бы повысить нашу коллективную способность противостоять климатическому вызову.
Правда, все это не обязательно означает, что демократические системы особенно хорошо оснащены для продвижения действий по борьбе с изменением климата. Вместо этого можно сделать вывод, что хороших политических инструментов вообще не существует. Но при этом игнорируется ключевой момент: препятствия для эффективных действий по борьбе с изменением климата в сегодняшних демократиях не являются неотъемлемыми. Напротив, они несовместимы с демократическими идеалами и в хорошо функционирующей демократии должны быть устранены.
Например, непропорциональное влияние индустрии ископаемого топлива на политический процесс наносит не только ущерб окружающей среде; это также фундаментально недемократично. Даже без острой необходимости решения климатической чрезвычайной ситуации у граждан будут веские причины требовать перемен. Вывод ясен: если мы не отнесемся серьезно к чрезвычайной климатической ситуации, мы не спасем демократию, а если мы не будем серьезно относиться к демократическим идеалам, мы не спасем климат.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
According to the incoming chair of US President Donald Trump’s Council of Economic Advisers, America runs large trade deficits and struggles to compete in manufacturing because foreign demand for US financial assets has made the dollar too strong. It’s an argument that manages to be both logically incoherent and historically wrong.
is unpersuaded by the argument made by presidential advisers for unilaterally restructuring global trade.
By launching new trade wars and ordering the creation of a Bitcoin reserve, Donald Trump is assuming that US trade partners will pay any price to maintain access to the American market. But if he is wrong about that, the dominance of the US dollar, and all the advantages it confers, could be lost indefinitely.
doubts the US administration can preserve the greenback’s status while pursuing its trade and crypto policies.
Diane Coyle
suggests ways to account for “free” digital services in economic frameworks, considers how to prevent the emergence of AI monopolies, warns that cutting funding for basic research is tantamount to destroying the US economy’s foundations, and more.
БУДАПЕШТ. Это лето с его рекордными температурами, смертоносными наводнениями и бушующими лесными пожарами, которые в одной только Канаде уничтожили количество деревьев, равное количеству всех деревьев в Германии, может показаться последним предупреждением: без срочных и решительных действий нынешняя климатическая чрезвычайная ситуация превратится в неизбежную климатическую катастрофу. Возможно, кому-то покажется, что мы достигли той точки, когда единственным шансом достаточно быстро и мощно ответить на угрозу является решительная государственная власть, вплоть до откровенного авторитаризма. Но представление о том, что экологически мыслящие авторитаристы превзойдут демократических лидеров в вопросах климата, является опасной фантазией.
Опасения по поводу способности демократических государств действовать быстро и эффективно не новы. Правительство, в котором могут участвовать все желающие (в теории, если не всегда на практике), является несовершенной и медленно развивающейся системой. Влиятельные игроки часто могут наложить вето на действия, поддерживаемые большинством. С другой стороны, мнение о том, что иррациональные массы обладают слишком большой властью, – которое долгое время высказывалось sotto voce (вполголоса), – в эпоху Дональда Трампа стало совершенно салонным. Например, избиратели склонны наказывать политиков за принятие мер по предотвращению катастроф и поощрять их за героические действия во время бедствия, хотя ликвидация последствий катастрофы обходится гораздо дороже, чем ее предотвращение.
В дополнение к хорошо известным предрассудкам, многие из которых существуют еще со времен Платона, можно утверждать, что некоторые преимущества демократии не имеют большого значения в условиях чрезвычайной климатической ситуации. Демократические государства гордятся тем, что каждое решение может быть пересмотрено, что политика может быть обновлена и улучшена, что проигравшие на одних выборах могут стать победителями на следующих (и, таким образом, у них есть основания продолжать играть в демократическую игру). Но решения, связанные с климатом, имеют серьезные и необратимые последствия, поэтому даже если впоследствии удастся пересмотреть неправильные решения – например, решения делать для этого слишком мало, – серьезный ущерб уже будет нанесен.
Другие современные критики высказываются более мягко. Демократия основана на компромиссах, но сделки часто оказываются непоследовательными, особенно в многопартийных системах, поскольку слишком много различных политических игроков хотят добиться своего. Примером тому может служить нынешняя правящая коалиция в Германии. Для исправления такой несогласованности требуется время, которым демократии могли бы располагать в нормальных условиях, но, конечно, не располагают, когда на планете практически с каждым днем становится все жарче и апокалиптичнее.
Еще одна проблема связана с фактическим доминированием интересов бизнеса в капиталистических демократиях. Учитывая, что действия в отношении климата неизбежно нанесут ущерб интересам, по крайней мере, некоторых капиталистов, эти интересы, по-видимому, не позволят предпринять необходимые шаги вовремя – а может быть, и вообще никогда.
В настоящее время, когда климатический кризис стремительно нарастает, все чаще звучат недвусмысленные призывы к принятию более авторитарных решений. Некоторые выступают за более технократический подход и ставят в пример Китай. (Ирония в том, что Китай является крупнейшим в мире эмитентом парниковых газов, видимо, не улавливается). Другие – в частности, шведский мыслитель Андреас Мальм – предлагают новую форму коммунизма ленинского типа в сочетании с военным коммунизмом.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Эти предложения вызывают очевидные вопросы, на которые их сторонники так и не могут ответить. Если ради борьбы с климатом власть будет сосредоточена в руках государства, не отвечающего перед народом, то что будет препятствовать злоупотреблениям этой властью? Почему в отсутствие каких-либо механизмов подотчетности авторитарный режим вообще будет заниматься проблемой изменения климата? Неужели можно ожидать, что могущественные интересы, которые в настоящее время препятствуют принятию климатических мер, не будут столь же, если не более, могущественными при климатической автократии?
Авторитарные режимы печально известны своей коррумпированностью. Поэтому представление о том, что такая система будет свободна от «особых интересов» и будет управляться нейтральными, рациональными технократами, неправдоподобно. На самом деле, переход к авторитарному стилю принятия решений не только не будет способствовать действиям в области климата, но, скорее всего, ухудшит ситуацию.
Климатический авторитаризм может обернуться и менее очевидными последствиями. В государстве с любой степенью свободы неизбежно противодействие. Если власти сочтут необходимым ввести новые ограничения для подавления критики или сопротивления, это может привести к ущемлению других основных свобод, включая свободу производства и обмена потенциально преобразующими идеями.
Представьте себе следующее. Группа ученых, занимающихся изучением климата, осуждает политику климатического диктатора как недостаточную и пытается мобилизовать других на требование более решительных действий. Пытаясь восстановить «порядок», диктатор вводит меры, ограничивающие академическую свободу и свободу объединений. Теперь эксперты не только не смогут влиять на климатическую политику государства, но и лишатся возможности разрабатывать и распространять идеи и инновации, которые могли бы повысить нашу коллективную способность противостоять климатическому вызову.
Правда, все это не обязательно означает, что демократические системы особенно хорошо оснащены для продвижения действий по борьбе с изменением климата. Вместо этого можно сделать вывод, что хороших политических инструментов вообще не существует. Но при этом игнорируется ключевой момент: препятствия для эффективных действий по борьбе с изменением климата в сегодняшних демократиях не являются неотъемлемыми. Напротив, они несовместимы с демократическими идеалами и в хорошо функционирующей демократии должны быть устранены.
Например, непропорциональное влияние индустрии ископаемого топлива на политический процесс наносит не только ущерб окружающей среде; это также фундаментально недемократично. Даже без острой необходимости решения климатической чрезвычайной ситуации у граждан будут веские причины требовать перемен. Вывод ясен: если мы не отнесемся серьезно к чрезвычайной климатической ситуации, мы не спасем демократию, а если мы не будем серьезно относиться к демократическим идеалам, мы не спасем климат.