ЧИКАГО – В США быстро приближаются ноябрьские выборы, а демократы продолжают спорить, на чём делать акцент в предвыборной кампании: на экономике или на будущем демократии. Но, как показывает наше исследование, проведённое в Чикагском центре демократии, эти два вопроса тесно связаны: высокий уровень неравенства доходов повышает риск скатывания демократии к авторитаризму.
Согласно международным стандартам, в США крайне высок уровень неравенства, и это неравенство отчасти виновно в ослаблении демократии. Если демократы смогут отобрать знамя борьбы с экономической элитой у Дональда Трампа и продолжат улучшать жизнь американцев с низкими и средними доходами, тогда они помогут стране отойти от края пропасти авторитаризма.
Примерно в двух дюжинах стран мира сегодня наблюдается ослабление или откат демократии в той или иной форме. Чаще всего президенты и премьер-министры, победившие на выборах, расширяют свои полномочия, подвергая нападкам прессу и судебную систему, дискредитируя госслужащих и группы гражданского общества, а также подрывая доверие к выборам в тех случаях, когда они проигрывают.
Наш глобальный анализ демократических стран выявил поразительную закономерность: чем выше уровень неравенства в обществе (это касается и доходов, и богатства), тем выше риск отступления демократии. Уровень национального дохода (ВВП на душу населения) оказывает меньше влияния, а возраст демократии и сила её общественных институтов не имеют сколь-либо различимого значения. Ключевой фактор – неравенство.
Например, в 2017 году в Швеции, где уровень равенства выше, чем в 87% демократических стран, риск эрозии демократии был равен примерно 4%. На другом конце спектра находится ЮАР, демократическая страна с самым высоким уровнем неравенства в мире; здесь этот риск оценивается примерно в 30%. Что касается США, где уровень неравенства выше, чем в 60% всех демократических стран (несмотря на недавний прирост богатства в нижней части пирамиды распределения доходов), то здесь этот риск равен 9%. Это в два с лишним раза выше, чем в Швеции.
Чтобы понять, как экономическое неравенство подрывает демократию, нужно внимательней взглянуть на различия между США и Швецией. Бросается в глаза, что в обеих странах имеется сильная правая националистическая партия. «Шведские демократы» (шведский эквивалент американской Республиканской партии, которая сейчас выступает за то, чтобы «Сделать Америку снова великой») стали популярны, выступив против сравнительной открытости своей страны для иммиграции на протяжении последних двадцати лет. Сегодня они играют важную роль в правоцентристской правящей коалиции, заняв второе место на парламентских выборах 2022 года, когда они опередили традиционные консервативные партии.
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Однако Швеция не демонстрирует тех симптомов эрозии демократии, которые становятся всё более заметными в США. Политики не называют прессу «врагом народа», они не подвергают нападкам судей и прокуроров, не грозят чисткой госслужбы, не ставят под сомнение честность выборов.
Можно предположить, что такое поведение просто не нашло бы широкого отклика у шведского общества, потому что в этой стране сравнительно мал разрыв между богатыми и бедными, а уровень доверия к государственным учреждениям остаётся сравнительно высоким. Шведы в целом получают большую пользу от щедрых программ социальной защиты, которые «Шведские демократы» усилили, потребовав увеличения социальных расходов, в том числе на здравоохранение и образование. В целом, правые националисты в Европе склонны активней поддерживать социальную политику, чем традиционные консервативные партии.
Что странно с потенциальным авторитарным лидером Америки, так это половинчатость его популизма (а также его непродуманность). С одной стороны Трамп отговаривает своих товарищей по Республиканской партии от сокращения расходов на систему соцзащиты и программу Medicare, а с другой стороны, его заявления по этому поводу крайне непоследовательны, и он постоянно призывает отменить закон «О доступном медицинском обслуживании».
Хуже того, вторая администрация Трампа будет лишь увеличивать неравенство доходов и богатства в США. Будучи президентом, Трамп провёл крайне регрессивное снижение налогов и пообещал продлить срок действия пониженных ставок налога, если он вернётся в Белый дом. Он даже высказал идею полной отмены подоходного налога и его замены пошлинами на импорт.
Будучи демагогом, Трамп использует риторику борьбы с элитами для укрепления своей избирательной базы и, опираясь на её горячую поддержку, он почувствует себя достаточно уверенным, чтобы ослабить демократию и повысить неравенство во время своего второго срока. Постоянно подкармливая своих сторонников обидами и недовольством, Трамп, скорее всего, избежит осуждения за свою неспособность проводить политику, позволяющую создать более равное общество. На лицо противоречие: миллиардер-«популист» хочет проводить политику, которая сделает Америку экономически ещё более неравной.
Поскольку попытки подрыва демократических систем чаще оказываются успешными в неравных обществах, США и другие страны могут укрепить демократию, повышая справедливость в экономике. Это означает, что Демократическая партия не должна выбирать между кампаниями за экономический рост и справедливость, с одной стороны, и за будущее демократии, с другой. Это один и тот же бой.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The International Monetary Fund’s surcharge policy has led to an unseemly state of affairs: countries in financial distress have become the largest source of net revenue to the Fund in recent years. These surcharges must be eliminated or, at the very least, adjusted to reduce the excessive burden on highly indebted countries.
decry the counterproductive practice of imposing additional fees on countries in debt distress.
When it comes to alleviating the severe demographic crisis that China faces, prohibiting international adoptions of Chinese children amounts to a mere drop in the bucket. Still, the government's decision to do so is significant, as it reflects a long-overdue recognition that people should not be viewed as a burden.
welcomes the government's apparent recognition that a severe demographic crisis looms.
With less than two months to go until the US presidential election, the candidates’ opposing worldviews, objectives, and priorities – and their implications for international relations, the economy, and democracy – have come into sharper focus. While it is impossible to know exactly what a leader will do once in office, the contours of both a Donald Trump and a Kamala Harris presidency are remarkably well defined.
ЧИКАГО – В США быстро приближаются ноябрьские выборы, а демократы продолжают спорить, на чём делать акцент в предвыборной кампании: на экономике или на будущем демократии. Но, как показывает наше исследование, проведённое в Чикагском центре демократии, эти два вопроса тесно связаны: высокий уровень неравенства доходов повышает риск скатывания демократии к авторитаризму.
Согласно международным стандартам, в США крайне высок уровень неравенства, и это неравенство отчасти виновно в ослаблении демократии. Если демократы смогут отобрать знамя борьбы с экономической элитой у Дональда Трампа и продолжат улучшать жизнь американцев с низкими и средними доходами, тогда они помогут стране отойти от края пропасти авторитаризма.
Примерно в двух дюжинах стран мира сегодня наблюдается ослабление или откат демократии в той или иной форме. Чаще всего президенты и премьер-министры, победившие на выборах, расширяют свои полномочия, подвергая нападкам прессу и судебную систему, дискредитируя госслужащих и группы гражданского общества, а также подрывая доверие к выборам в тех случаях, когда они проигрывают.
Наш глобальный анализ демократических стран выявил поразительную закономерность: чем выше уровень неравенства в обществе (это касается и доходов, и богатства), тем выше риск отступления демократии. Уровень национального дохода (ВВП на душу населения) оказывает меньше влияния, а возраст демократии и сила её общественных институтов не имеют сколь-либо различимого значения. Ключевой фактор – неравенство.
Например, в 2017 году в Швеции, где уровень равенства выше, чем в 87% демократических стран, риск эрозии демократии был равен примерно 4%. На другом конце спектра находится ЮАР, демократическая страна с самым высоким уровнем неравенства в мире; здесь этот риск оценивается примерно в 30%. Что касается США, где уровень неравенства выше, чем в 60% всех демократических стран (несмотря на недавний прирост богатства в нижней части пирамиды распределения доходов), то здесь этот риск равен 9%. Это в два с лишним раза выше, чем в Швеции.
Чтобы понять, как экономическое неравенство подрывает демократию, нужно внимательней взглянуть на различия между США и Швецией. Бросается в глаза, что в обеих странах имеется сильная правая националистическая партия. «Шведские демократы» (шведский эквивалент американской Республиканской партии, которая сейчас выступает за то, чтобы «Сделать Америку снова великой») стали популярны, выступив против сравнительной открытости своей страны для иммиграции на протяжении последних двадцати лет. Сегодня они играют важную роль в правоцентристской правящей коалиции, заняв второе место на парламентских выборах 2022 года, когда они опередили традиционные консервативные партии.
PS Events: Climate Week NYC 2024
Project Syndicate is returning to Climate Week NYC with an even more expansive program. Join us live on September 22 as we welcome speakers from around the world at our studio in Manhattan to address critical dimensions of the climate debate.
Register Now
Однако Швеция не демонстрирует тех симптомов эрозии демократии, которые становятся всё более заметными в США. Политики не называют прессу «врагом народа», они не подвергают нападкам судей и прокуроров, не грозят чисткой госслужбы, не ставят под сомнение честность выборов.
Можно предположить, что такое поведение просто не нашло бы широкого отклика у шведского общества, потому что в этой стране сравнительно мал разрыв между богатыми и бедными, а уровень доверия к государственным учреждениям остаётся сравнительно высоким. Шведы в целом получают большую пользу от щедрых программ социальной защиты, которые «Шведские демократы» усилили, потребовав увеличения социальных расходов, в том числе на здравоохранение и образование. В целом, правые националисты в Европе склонны активней поддерживать социальную политику, чем традиционные консервативные партии.
Что странно с потенциальным авторитарным лидером Америки, так это половинчатость его популизма (а также его непродуманность). С одной стороны Трамп отговаривает своих товарищей по Республиканской партии от сокращения расходов на систему соцзащиты и программу Medicare, а с другой стороны, его заявления по этому поводу крайне непоследовательны, и он постоянно призывает отменить закон «О доступном медицинском обслуживании».
Хуже того, вторая администрация Трампа будет лишь увеличивать неравенство доходов и богатства в США. Будучи президентом, Трамп провёл крайне регрессивное снижение налогов и пообещал продлить срок действия пониженных ставок налога, если он вернётся в Белый дом. Он даже высказал идею полной отмены подоходного налога и его замены пошлинами на импорт.
Будучи демагогом, Трамп использует риторику борьбы с элитами для укрепления своей избирательной базы и, опираясь на её горячую поддержку, он почувствует себя достаточно уверенным, чтобы ослабить демократию и повысить неравенство во время своего второго срока. Постоянно подкармливая своих сторонников обидами и недовольством, Трамп, скорее всего, избежит осуждения за свою неспособность проводить политику, позволяющую создать более равное общество. На лицо противоречие: миллиардер-«популист» хочет проводить политику, которая сделает Америку экономически ещё более неравной.
Поскольку попытки подрыва демократических систем чаще оказываются успешными в неравных обществах, США и другие страны могут укрепить демократию, повышая справедливость в экономике. Это означает, что Демократическая партия не должна выбирать между кампаниями за экономический рост и справедливость, с одной стороны, и за будущее демократии, с другой. Это один и тот же бой.