БАЛТИМОР – По мере приближения начала Конференции Организации Объединенных Наций по изменению климата (COP28) этого года те, кто ее возглавляет, продолжают вызывать беспокойство и даже негодование. Ведь принимающей стороной будут Объединенные Арабские Эмираты, одна из крупнейших в мире стран-производителей нефти, а руководить процессом будет глава государственной национальной нефтяной компании Абу-Даби Султан Аль-Джабер. Но так ли это плохо?
Ближний Восток нельзя назвать климатическим чемпионом нашего времени. Региональные лидеры исторически сомневаются в науке о климате и зачастую отказываются помогать более бедным странам, страдающим от ущерба, связанного с климатом. Но именно роль самого Аль Джабера является наиболее спорной. По словам представителя США Ро Ханна, назначение главы национальной нефтяной компании президентом климатической конференции является “пощечиной молодым климатическим активистам”.
Это объясняет, почему в начале этого года более 130 членов Конгресса США и Европейского парламента подписали письмо с требованием о его смещении. Однако, в то время как развитые страны в основном не одобряют назначение Аль-Джабера, многие развивающиеся страны открыто его поддерживают.
Проводимые под эгидой ООН глобальные переговоры по климату, призваны обеспечить взаимодействие между странами – как друзьями, так и соперниками – и осознание того, что, несмотря на наши разногласия, мы все живем на одной планете. Хотя на таких переговорах, как правило, доминируют ожидаемые участники – развитые страны, такие как США, а также восходящие державы, такие как Китай – эти встречи также являются одними из тех редких многосторонних форумов, на которых могут быть подняты вопросы об исторической ответственности.
Безусловно, на COP страны с развитой экономикой не совсем учитывают свое наследие насильственного и экстрактивного колониализма, даже несмотря на то, что эта история напрямую способствовала их индустриализации и всем связанным с ней выбросам парниковых газов. Но в какой-то мере они признают свой непропорционально большой вклад в изменение климата. В то же время более мелкие и бедные страны получают своеобразный моральный авторитет и, зачастую, возможность проявить большее политическое влияние, чем где-либо еще.
Моя страна, Бангладеш, является тому примером. В последние годы Бангладеш пострадал от сильных циклонов и наводнений, которые будут только ухудшаться по мере повышения уровня моря. И тем не менее, на его долю приходится всего 0,4% мировых выбросов парниковых газов.
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: Age of Extremes, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Бесчисленное количество ученых и активистов, действующих из лучших побуждений, подчеркивали этот дисбаланс, хотя зачастую в упрощенной и неконструктивной форме. Я отчетливо помню, как с ужасом наблюдала, как на конференции 2015 года в Университете Орегона западный ученый-климатолог рассказывала о реальных последствиях изменения климата и, в частности, об ужасах, которые в будущем ждут уязвимые страны. Когда она заговорила о Бангладеш, она начала рыдать, повторяя свой отчаянный вопрос: “Что они сделали, чтобы заслужить это?” Все повернулись в мою сторону – я была единственным представителем Бангладеш на конференции – но все, что я смогла - это просто сидеть, сгорбившись на своем месте, пронзенная копьем жалости и либеральной вины.
Как антрополог, изучавшая COP в течение почти десяти лет, я наблюдала за тем, как развивающиеся страны подходят к переговорам по климату удивительным и творческим образом. И я могу вас заверить, что Бангладеш не так уж несчастен, как предполагала докладчик. Как отмечает социолог Кася Папроцки, Бангладеш, ориентированный на рынок, превратил адаптацию к изменению климата в экономическую возможность. Аналогичным образом антрополог Джейсон Конс отметил, что Бангладеш удалось создать противоречивый образ страны, находящейся на грани разорения в результате изменения климата и обладающей широкими экономическими возможностями.
На COP Бангладеш зарекомендовал себя как лидер в вопросе потерь и ущерба. Хотя в эмоциональной театральности нет необходимости, стоит напомнить, что в таких странах, как Бангладеш из-за последствий изменения климата, люди уже теряют свои дома, средства к существованию и жизни. Даже если мир начнет быстро сокращать выбросы, эти потери не будут восполнены.
Потери и ущерб заставляют развитые страны нервничать. Если они признают, что изменение климата не может быть полностью смягчено и что существуют пределы адаптации человека и экосистем, то следующим логическим шагом может стать поиск правовых средств давления на них, чтобы заставить платить гораздо больше в качестве компенсации странам, уязвимым к изменению климата.
Признавая это, Бангладеш изначально применил дипломатический подход к проблеме потерь и ущерба: вместо того, чтобы подталкивать развитые страны к ответственности, он выступал в защиту беженцев, перемещенных из-за климатических изменений, например, политику переселения или создание агентства по координации беженцев. Делегат из Бангладеш принимал участие в создании Варшавского механизма по потерям и ущербу в 2013 году, а голоса бангладешцев способствовали достижению соглашения о создании Фонда потерь и ущерба на прошлогодней COP.
Бангладеш также является членом Группы развивающихся стран-единомышленников (LMDC), созданной в 2012 году с целью, чтобы потребности и интересы стран Глобального Юга оставались в повестке дня COP. Не все члены LMDC, от Пакистана до Китая, обладают моральным авторитетом как Бангладеш, когда речь идет об изменении климата. Слышать, например, как Саудовская Аравия рассуждает об исторических выбросах или долговом кризисе, весьма забавно. Но более богатые страны Ближнего Востока придают делу LMDC определенный риторический и политический вес. Это может объяснить, почему так много бедных стран, включая Бангладеш, выступают в поддержку стороны принимающей COP, которая продолжает обхаживать нефтяные компании, хотя и выступает за зеленую энергетику.
В этом плане лидерство ОАЭ и Аль-Джабера, возможно, не противоречит целям молодых климатических активистов. Напротив, будущее, которого эти активисты стремятся избежать, уже стало реальностью для таких стран, как Бангладеш. Таким образом, эффективные действия по устранению потерь и ущерба сегодня – действия, за которые борется Глобальный Юг – будут служить интересам каждого. Любые усилия ОАЭ по использованию своего положения для достижения прогресса на этом направлении следует приветствовать.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The 1860 massacre of Christians in Damascus holds useful lessons about what it takes to arrest – and recover from – inter-communal violence. But there is a difference between a pogrom and a genocide, and conflating the two can do more harm than good.
considers what the 1860 massacre of Christians in Damascus can and cannot teach us about preventing genocide.
AI: Hope or Hype?Photo by Nikolas Kokovlis/NurPhoto via Getty Images
Whether generative artificial intelligence will do more harm or good to our families, economies, and societies remains an open question. In devising strategies for harnessing the technology, optimism is undoubtedly warranted, but it should not come at the expense of realism.
БАЛТИМОР – По мере приближения начала Конференции Организации Объединенных Наций по изменению климата (COP28) этого года те, кто ее возглавляет, продолжают вызывать беспокойство и даже негодование. Ведь принимающей стороной будут Объединенные Арабские Эмираты, одна из крупнейших в мире стран-производителей нефти, а руководить процессом будет глава государственной национальной нефтяной компании Абу-Даби Султан Аль-Джабер. Но так ли это плохо?
Ближний Восток нельзя назвать климатическим чемпионом нашего времени. Региональные лидеры исторически сомневаются в науке о климате и зачастую отказываются помогать более бедным странам, страдающим от ущерба, связанного с климатом. Но именно роль самого Аль Джабера является наиболее спорной. По словам представителя США Ро Ханна, назначение главы национальной нефтяной компании президентом климатической конференции является “пощечиной молодым климатическим активистам”.
Это объясняет, почему в начале этого года более 130 членов Конгресса США и Европейского парламента подписали письмо с требованием о его смещении. Однако, в то время как развитые страны в основном не одобряют назначение Аль-Джабера, многие развивающиеся страны открыто его поддерживают.
Проводимые под эгидой ООН глобальные переговоры по климату, призваны обеспечить взаимодействие между странами – как друзьями, так и соперниками – и осознание того, что, несмотря на наши разногласия, мы все живем на одной планете. Хотя на таких переговорах, как правило, доминируют ожидаемые участники – развитые страны, такие как США, а также восходящие державы, такие как Китай – эти встречи также являются одними из тех редких многосторонних форумов, на которых могут быть подняты вопросы об исторической ответственности.
Безусловно, на COP страны с развитой экономикой не совсем учитывают свое наследие насильственного и экстрактивного колониализма, даже несмотря на то, что эта история напрямую способствовала их индустриализации и всем связанным с ней выбросам парниковых газов. Но в какой-то мере они признают свой непропорционально большой вклад в изменение климата. В то же время более мелкие и бедные страны получают своеобразный моральный авторитет и, зачастую, возможность проявить большее политическое влияние, чем где-либо еще.
Моя страна, Бангладеш, является тому примером. В последние годы Бангладеш пострадал от сильных циклонов и наводнений, которые будут только ухудшаться по мере повышения уровня моря. И тем не менее, на его долю приходится всего 0,4% мировых выбросов парниковых газов.
Secure your copy of PS Quarterly: Age of Extremes
The newest issue of our magazine, PS Quarterly: Age of Extremes, is here. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Premium now.
Subscribe Now
Бесчисленное количество ученых и активистов, действующих из лучших побуждений, подчеркивали этот дисбаланс, хотя зачастую в упрощенной и неконструктивной форме. Я отчетливо помню, как с ужасом наблюдала, как на конференции 2015 года в Университете Орегона западный ученый-климатолог рассказывала о реальных последствиях изменения климата и, в частности, об ужасах, которые в будущем ждут уязвимые страны. Когда она заговорила о Бангладеш, она начала рыдать, повторяя свой отчаянный вопрос: “Что они сделали, чтобы заслужить это?” Все повернулись в мою сторону – я была единственным представителем Бангладеш на конференции – но все, что я смогла - это просто сидеть, сгорбившись на своем месте, пронзенная копьем жалости и либеральной вины.
Как антрополог, изучавшая COP в течение почти десяти лет, я наблюдала за тем, как развивающиеся страны подходят к переговорам по климату удивительным и творческим образом. И я могу вас заверить, что Бангладеш не так уж несчастен, как предполагала докладчик. Как отмечает социолог Кася Папроцки, Бангладеш, ориентированный на рынок, превратил адаптацию к изменению климата в экономическую возможность. Аналогичным образом антрополог Джейсон Конс отметил, что Бангладеш удалось создать противоречивый образ страны, находящейся на грани разорения в результате изменения климата и обладающей широкими экономическими возможностями.
На COP Бангладеш зарекомендовал себя как лидер в вопросе потерь и ущерба. Хотя в эмоциональной театральности нет необходимости, стоит напомнить, что в таких странах, как Бангладеш из-за последствий изменения климата, люди уже теряют свои дома, средства к существованию и жизни. Даже если мир начнет быстро сокращать выбросы, эти потери не будут восполнены.
Потери и ущерб заставляют развитые страны нервничать. Если они признают, что изменение климата не может быть полностью смягчено и что существуют пределы адаптации человека и экосистем, то следующим логическим шагом может стать поиск правовых средств давления на них, чтобы заставить платить гораздо больше в качестве компенсации странам, уязвимым к изменению климата.
Признавая это, Бангладеш изначально применил дипломатический подход к проблеме потерь и ущерба: вместо того, чтобы подталкивать развитые страны к ответственности, он выступал в защиту беженцев, перемещенных из-за климатических изменений, например, политику переселения или создание агентства по координации беженцев. Делегат из Бангладеш принимал участие в создании Варшавского механизма по потерям и ущербу в 2013 году, а голоса бангладешцев способствовали достижению соглашения о создании Фонда потерь и ущерба на прошлогодней COP.
Бангладеш также является членом Группы развивающихся стран-единомышленников (LMDC), созданной в 2012 году с целью, чтобы потребности и интересы стран Глобального Юга оставались в повестке дня COP. Не все члены LMDC, от Пакистана до Китая, обладают моральным авторитетом как Бангладеш, когда речь идет об изменении климата. Слышать, например, как Саудовская Аравия рассуждает об исторических выбросах или долговом кризисе, весьма забавно. Но более богатые страны Ближнего Востока придают делу LMDC определенный риторический и политический вес. Это может объяснить, почему так много бедных стран, включая Бангладеш, выступают в поддержку стороны принимающей COP, которая продолжает обхаживать нефтяные компании, хотя и выступает за зеленую энергетику.
В этом плане лидерство ОАЭ и Аль-Джабера, возможно, не противоречит целям молодых климатических активистов. Напротив, будущее, которого эти активисты стремятся избежать, уже стало реальностью для таких стран, как Бангладеш. Таким образом, эффективные действия по устранению потерь и ущерба сегодня – действия, за которые борется Глобальный Юг – будут служить интересам каждого. Любые усилия ОАЭ по использованию своего положения для достижения прогресса на этом направлении следует приветствовать.