ЧИКАГО – В 1984 году, ныне уже покойная, судья Верховного суда США Рут Бейдер Гинзбург выступила с лекцией о том, почему в 1973 году в деле «Роу против Уэйда» решение суда, признавшего конституционное право на аборт, было принято неправильно. Она объясняла, что это дело нельзя было представлять вопросом исключительно частной жизни или репродуктивного выбора: в конечном итоге аборт является вопросом гендерного равенства.
Спустя 37 лет Техас доказал правоту Гинзбург своим законом об абортах, драконовским и потенциально ведущим к радикальным изменениям. Если Верховный суд поддержит этот закон (недавно он провёл устные прения по вопросу о том, надо принимать к рассмотрению две жалобы на него), он вернёт гендерные отношения в эпоху, незнакомую большинству сегодняшних американцев.
Техасский закон – сенатский билль №8 (сокращённо SB 8) – не просто запрещает аборты после шести недель. Он также наделяет граждан правом засудить любого, кто помог или способствовал аборту. Это может быть работодатель, который выплатил зарплату, использованную для оплаты аборта. Это может быть водитель, который помог подвезти женщину. Это может быть один из родителей или партнёр, которому женщина поплакалась в плечо. Для наказания не требуется предоставлять доказательства намерения. Водитель такси, который случайно взялся подвезти человека и высадил его на полпути в клинику абортов, будет подвергнут штрафу, чей минимальный размер составляет $10 тысяч. Техасский закон, наверное, станет моделью для регулирования абортов, если Верховный суд использует поданные на этот закон жалобы для того, чтобы преуменьшить значение решения по делу «Роу». Штаты Флорида и Огайо уже закусили удила, готовясь принять законы, разрешающие применение аналогичных мер частного характера для борьбы с абортами.
Совершенно предсказуемо техасский закон уже спровоцировал усиление слежки за теми, кто предоставляет услуги аборта. Но если SB 8 не будет отменён, его последствия, скорее всего, будут намного более широкими и коварными. Этот закон сделает жизнь женщин уязвимой и полной страхов, поскольку любой потенциальный истец получает возможность засудить её, а закон определяет этих потенциальных истцов как практически любого человека.
Закон напрямую влияет не только на репродуктивный выбор. Он ставит женщин – тремя различными способами – в зависимость, а в конечном итоге порабощает их. Они неизбежно окажутся в неравном, ухудшающемся положении – и этот результат в целом никак не будет зависеть от влияния нового закона на собственно аборты.
Во-первых, SB 8 спровоцирует назойливую слежку за женщинами со стороны работодателей и коммерсантов, а также простых таксистов, работников аптек и банков. Согласно SB 8, все эти люди внезапно окажутся финансово заинтересованы в том, чтобы узнать, не беременна ли женщина, прежде чем начать ей помогать. Посторонние, начиная с друзей, станут материально заинтересованы в том, чтобы знать подробности сексуальной жизни человека. Тем самым этот закон поставит под угрозу сексуальную приватность женщин, завоёванную с таким трудом, причём не важно, беременны они или нет. Такая утрата приватности в интимных сексуальных и телесных решениях, скорее всего, станет особенно серьёзной проблемой для бедных, социально маргинализированных женщин, которые непропорционально сильно зависят от контактов с другими людьми в своей повседневной жизни.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, финансовые стимулы, которые содержатся в SB 8, скорее всего, спровоцируют активизацию цифровой слежки за женщинами со стороны компаний, желающих избежать юридической ответственности. Они будут намного агрессивней использовать технологии «больших данных», чтобы выяснить репродуктивный статус женщин. У многих компаний уже сегодня имеются обширные системы слежения за работниками на рабочих местах (во время пандемии эти системы были во многих случаях значительно расширены), позволяющие собирать данные о признаках беременности. У некоторых компаний есть оздоровительные программы, которые собирают данные о совершённых движениях работников, массе их тела, а также другие биологические индикаторы, которые дают возможность узнать о факте беременности. Работодатели, не желающие рисковать, легко могут перенастроить системы мониторинга на рабочих местах, с их обширными данными, для выявления беременности.
Очевидно, что техасский закон разрешает частным лицам и финансово их стимулирует осуществлять такой уровень контроля над телом женщин и их сексуальной приватностью, который невозможен в отношении мужчин. Всё это касается также трансгендеров, у которых могут быть связанные с безопасностью причины скрывать свой пол на рабочем месте: теперь у них будет меньше возможностей сохранять в тайне свою идентичность.
Второе следствие этого закона даже более интимно. Закон SB 8 вторгается в дом и напрямую бьёт по эмоциональной поддержке и доверию, которые должны существовать в семье, браке, партнёрских отношениях. Женщина, рассказавшая родителям или партнёру, что она может сделать аборт, рискует подвергнуть их финансовому наказанию. И поэтому закон SB 8 не просто крадёт у женщин приватность их сексуальной жизни, но и разрушает узы любви и заботы, которые поддерживают многих из нас и дают смысл нашей жизни.
Дружеские отношения тоже будут скомпрометированы. Что если женщина вдруг попросит у друга одолжить деньги или подвезти её в соседний штат Оклахома? Должен ли теперь этот друг спрашивать её, а не для аборта ли ей это всё понадобилось? Вопреки библейскому предписанию, SB 8 делает каждого «сторожем своей сестры», совершенно несправедливым и эгоистичным образом.
Наконец, и это вызывает наибольшую тревогу, в законе SB 8 нет исключения для случаев изнасилования. Согласно этому закону, мать, которая отвезла свою дочь в клинику, можно засудить, а насильника нельзя. Губернатор Техаса Грег Эбботт заявляет, что в исключении для случаев изнасилования нет необходимости, потому что изнасилования всегда караются законом. Достаточно абсурдно, если бы не было столь ужасающе неверно. Согласно общенациональным данным, большинство жертв сексуальных нападений никогда не сообщают об этих преступлениях органам правопорядка. И Техас не является исключением.
Из-за закона SB 8 этот правоохранительный кризис усугубится, возможно, очень сильно. Согласно этому закону, женщинам придётся дорого платить за рассказы о своих тайнах, в том числе членам семьи и близким друзьям, поэтому он будет заставлять их чаще хранить молчание в тех случаях, когда они подверглись сексуальному насилию. Тем самым вероятность, что они будут заявлять в полицию об этих случаях, ещё больше снизится. Извращённым образом этот закон создаёт стимулы для мужчин-насильников использовать угрозу беременности для того, чтобы заткнуть рот своим жертвам.
Данный закон ставит женщин в скомпрометированное, порабощённое положение; делает их менее свободными, чем раньше (в сравнении с мужчинами); вынуждает жить в режиме повышенной слежки, а также систематически и уникально подвергаться капризным требованиям других частных лиц. То, что однажды заметила Жаклин Роуз из Гуманитарного института им. Бёркбека при Лондонском университете, говоря о сексуальных домогательствах к женщинам, верно и в отношении SB 8: речь идёт «не просто о контроле над телом женщин, но и о вторжении в их мозг».
Мы считаем, что цель закона SB 8 простирается даже дальше. Он призван поставить женщин на более низшую ступень в обществе. Гинзбург была права: право на репродуктивную свободу абсолютно необходимо для равенства женщин.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The dollar's strength, particularly against major Asian currencies, has triggered a wave of skittishness in financial markets. Can anything be done to stem the greenback's rise, and even if something can be done, should it?
asks whether anything can or should be done about the greenback's strength, especially against Asian currencies.
While the ongoing pro-Palestinian student protests have many superficial similarities to the student uprisings of the late 1960s, only the latter envisioned a new political movement to ameliorate the ills of their time. The current protesters' goals are far more modest, which makes them all the more tragic.
sees the pro-Palestinian student demonstrations as a signal of a much deeper, widespread malaise.
ЧИКАГО – В 1984 году, ныне уже покойная, судья Верховного суда США Рут Бейдер Гинзбург выступила с лекцией о том, почему в 1973 году в деле «Роу против Уэйда» решение суда, признавшего конституционное право на аборт, было принято неправильно. Она объясняла, что это дело нельзя было представлять вопросом исключительно частной жизни или репродуктивного выбора: в конечном итоге аборт является вопросом гендерного равенства.
Спустя 37 лет Техас доказал правоту Гинзбург своим законом об абортах, драконовским и потенциально ведущим к радикальным изменениям. Если Верховный суд поддержит этот закон (недавно он провёл устные прения по вопросу о том, надо принимать к рассмотрению две жалобы на него), он вернёт гендерные отношения в эпоху, незнакомую большинству сегодняшних американцев.
Техасский закон – сенатский билль №8 (сокращённо SB 8) – не просто запрещает аборты после шести недель. Он также наделяет граждан правом засудить любого, кто помог или способствовал аборту. Это может быть работодатель, который выплатил зарплату, использованную для оплаты аборта. Это может быть водитель, который помог подвезти женщину. Это может быть один из родителей или партнёр, которому женщина поплакалась в плечо. Для наказания не требуется предоставлять доказательства намерения. Водитель такси, который случайно взялся подвезти человека и высадил его на полпути в клинику абортов, будет подвергнут штрафу, чей минимальный размер составляет $10 тысяч. Техасский закон, наверное, станет моделью для регулирования абортов, если Верховный суд использует поданные на этот закон жалобы для того, чтобы преуменьшить значение решения по делу «Роу». Штаты Флорида и Огайо уже закусили удила, готовясь принять законы, разрешающие применение аналогичных мер частного характера для борьбы с абортами.
Совершенно предсказуемо техасский закон уже спровоцировал усиление слежки за теми, кто предоставляет услуги аборта. Но если SB 8 не будет отменён, его последствия, скорее всего, будут намного более широкими и коварными. Этот закон сделает жизнь женщин уязвимой и полной страхов, поскольку любой потенциальный истец получает возможность засудить её, а закон определяет этих потенциальных истцов как практически любого человека.
Закон напрямую влияет не только на репродуктивный выбор. Он ставит женщин – тремя различными способами – в зависимость, а в конечном итоге порабощает их. Они неизбежно окажутся в неравном, ухудшающемся положении – и этот результат в целом никак не будет зависеть от влияния нового закона на собственно аборты.
Во-первых, SB 8 спровоцирует назойливую слежку за женщинами со стороны работодателей и коммерсантов, а также простых таксистов, работников аптек и банков. Согласно SB 8, все эти люди внезапно окажутся финансово заинтересованы в том, чтобы узнать, не беременна ли женщина, прежде чем начать ей помогать. Посторонние, начиная с друзей, станут материально заинтересованы в том, чтобы знать подробности сексуальной жизни человека. Тем самым этот закон поставит под угрозу сексуальную приватность женщин, завоёванную с таким трудом, причём не важно, беременны они или нет. Такая утрата приватности в интимных сексуальных и телесных решениях, скорее всего, станет особенно серьёзной проблемой для бедных, социально маргинализированных женщин, которые непропорционально сильно зависят от контактов с другими людьми в своей повседневной жизни.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, финансовые стимулы, которые содержатся в SB 8, скорее всего, спровоцируют активизацию цифровой слежки за женщинами со стороны компаний, желающих избежать юридической ответственности. Они будут намного агрессивней использовать технологии «больших данных», чтобы выяснить репродуктивный статус женщин. У многих компаний уже сегодня имеются обширные системы слежения за работниками на рабочих местах (во время пандемии эти системы были во многих случаях значительно расширены), позволяющие собирать данные о признаках беременности. У некоторых компаний есть оздоровительные программы, которые собирают данные о совершённых движениях работников, массе их тела, а также другие биологические индикаторы, которые дают возможность узнать о факте беременности. Работодатели, не желающие рисковать, легко могут перенастроить системы мониторинга на рабочих местах, с их обширными данными, для выявления беременности.
Очевидно, что техасский закон разрешает частным лицам и финансово их стимулирует осуществлять такой уровень контроля над телом женщин и их сексуальной приватностью, который невозможен в отношении мужчин. Всё это касается также трансгендеров, у которых могут быть связанные с безопасностью причины скрывать свой пол на рабочем месте: теперь у них будет меньше возможностей сохранять в тайне свою идентичность.
Второе следствие этого закона даже более интимно. Закон SB 8 вторгается в дом и напрямую бьёт по эмоциональной поддержке и доверию, которые должны существовать в семье, браке, партнёрских отношениях. Женщина, рассказавшая родителям или партнёру, что она может сделать аборт, рискует подвергнуть их финансовому наказанию. И поэтому закон SB 8 не просто крадёт у женщин приватность их сексуальной жизни, но и разрушает узы любви и заботы, которые поддерживают многих из нас и дают смысл нашей жизни.
Дружеские отношения тоже будут скомпрометированы. Что если женщина вдруг попросит у друга одолжить деньги или подвезти её в соседний штат Оклахома? Должен ли теперь этот друг спрашивать её, а не для аборта ли ей это всё понадобилось? Вопреки библейскому предписанию, SB 8 делает каждого «сторожем своей сестры», совершенно несправедливым и эгоистичным образом.
Наконец, и это вызывает наибольшую тревогу, в законе SB 8 нет исключения для случаев изнасилования. Согласно этому закону, мать, которая отвезла свою дочь в клинику, можно засудить, а насильника нельзя. Губернатор Техаса Грег Эбботт заявляет, что в исключении для случаев изнасилования нет необходимости, потому что изнасилования всегда караются законом. Достаточно абсурдно, если бы не было столь ужасающе неверно. Согласно общенациональным данным, большинство жертв сексуальных нападений никогда не сообщают об этих преступлениях органам правопорядка. И Техас не является исключением.
Из-за закона SB 8 этот правоохранительный кризис усугубится, возможно, очень сильно. Согласно этому закону, женщинам придётся дорого платить за рассказы о своих тайнах, в том числе членам семьи и близким друзьям, поэтому он будет заставлять их чаще хранить молчание в тех случаях, когда они подверглись сексуальному насилию. Тем самым вероятность, что они будут заявлять в полицию об этих случаях, ещё больше снизится. Извращённым образом этот закон создаёт стимулы для мужчин-насильников использовать угрозу беременности для того, чтобы заткнуть рот своим жертвам.
Данный закон ставит женщин в скомпрометированное, порабощённое положение; делает их менее свободными, чем раньше (в сравнении с мужчинами); вынуждает жить в режиме повышенной слежки, а также систематически и уникально подвергаться капризным требованиям других частных лиц. То, что однажды заметила Жаклин Роуз из Гуманитарного института им. Бёркбека при Лондонском университете, говоря о сексуальных домогательствах к женщинам, верно и в отношении SB 8: речь идёт «не просто о контроле над телом женщин, но и о вторжении в их мозг».
Мы считаем, что цель закона SB 8 простирается даже дальше. Он призван поставить женщин на более низшую ступень в обществе. Гинзбург была права: право на репродуктивную свободу абсолютно необходимо для равенства женщин.