НЬЮ-ДЕЛИ – В прошлом году Конференция ООН по изменению климата (COP29) в Баку завершилась тем, что развитые страны договорились ежегодно мобилизовать $300 млрд на климатическое финансирование в развивающихся странах. Но хотя эта цифра в три раза выше предыдущего целевого уровня $100 млрд, нужно гораздо больше, чтобы закрыть дефицит климатического финансирования.
Задача сложнее, чем во время подписания Парижского климатического соглашения в 2015 году. Тогда цифра $100 млрд была, скорее, произвольной, она не опиралась на полный анализ реальных инвестиционных нужд. Напротив, участники COP29 должны были оценить реальные затраты и определить, сколько потребуется внешнего финансирования.
По данным доклада Независимой группы экспертов высокого уровня по климатическому финансированию (IHLEG), членом которой я являюсь, к 2035 году развивающимся странам (исключая Китай) потребуется $2,4-3,3 трлн на климатические инвестиции. Около 60% этой суммы можно профинансировать за счёт внутренних средств, увеличивая сбережения и сокращая государственный дефицит. Но даже после перераспределения текущих инвестиций на зелёный переход, останется дефицит в размере $1 трлн к 2030 году (и он вырастет до $1,3 трлн к 2035 году). Для покрытия этого дефицита потребуется внешнее финансирование.
На конференции COP29 масштаб дефицита финансирования признавался, но не удалось договориться о том, как его ликвидировать. Развивающиеся страны требовали, чтобы богатые страны покрывали этот дефицит за счёт госсредств, а развитые страны предложили лишь $300 млрд в год, да и то с оговоркой: они будут лишь «проявлять инициативу» в мобилизации средств, но не гарантируют напрямую их предоставление.
В докладе IHLEG говорится, что из общей суммы дефицита финансирования к 2035 году $650 млрд можно обеспечить за счёт частных инвестиций (паевых и долговых). Но тут обнаружились глубокие разногласия. Развитые страны предпочитают частный капитал, чтобы смягчить нагрузку на бюджеты, а развивающиеся страны знают, что частный капитал нестабилен, и настаивают на госфинансировании ради большей предсказуемости и ответственности.
Скептическое отношение к частному финансированию оправданно. Многим развивающимся странам трудно привлекать частные инвестиции, поэтому они опираются на гранты и льготные долгосрочные кредиты. Перераспределение этих ограниченных госресурсов в пользу стран с низкими доходами означает, что странам со средними доходами придётся ещё больше полагаться на частный капитал, несмотря на неопределённости с инвесторами.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
По данным группы IHLEG, частные климатические инвестиции увеличатся с $40 млрд в 2022 году до $650 млрд к 2035 году. Однако большинство инвестиций концентрируются на немногих рынках, снижая равенство и определённость в доступе к ним. Хотя падение стоимости технологий возобновляемой энергетики повышает привлекательность зелёных проектов в сравнении с ископаемым топливом, темпы этого перехода пока неясны.
Даже когда частный капитал доступен, государственная политика может мешать инвестициям. Правительства многих стран искусственно занижают цены на энергоносители по политическим причинам, лишая поставщиков электроэнергии финансовой жизнеспособности. Понятно, что иностранные инвесторы видят здесь фундаментальные риски и не решаются инвестировать. Для повышения роли частного финансирования и привлечения инвестиций власти должны реформировать ценообразование на энергоносители, усилить регулирование, уменьшить бюрократическую волокиту.
Критически важной остаётся поддержка госсектора. Многосторонние банки развития (МБР) и двусторонние организации могут не только снижать риски для частных инвесторов с помощью механизмов распределения рисков, но и помогать властям создавать стабильную среду, благоприятную для инвестиций.
На конференции СОР29 не удалось добиться соглашения о более крупном финансировании, а пересмотр соглашения вряд ли будет возможен ранее следующего глобального подведения итогов («global stocktake») в 2028 году. Но этот дефицит ещё можно закрыть. Увеличение кредитования МБР (отстающее от климатических потребностей) способно обеспечить столь необходимые капиталы, пока страны работают над долгосрочными решениями.
Финальное заявление СОР29 открывает шанс добиться реального прогресса накануне СОР30 в Белене (Бразилия). Успех будет зависеть от одного ключевого фактора – готовности развитых стран пообещать больше финансовых ресурсов.
Но здесь неопределённость даже усилилась после возвращения Дональда Трампа в Белый дом. Враждебность его администрации к глобальным климатическим усилиям, а также её стремление увеличить добычу ископаемого топлива, скорее всего, уменьшат международное климатическое финансирование. США уже сокращают имеющиеся обязательства, откладывая климатические переговоры в долгий ящик.
Но эти дискуссии и так уже были очень медленными и бюрократическими, поэтому стоит задаться вопросом: а являются ли ежегодные масштабные конференции СОР правильным подходом? Ежегодно на них приезжают десятки тысяч чиновников, лидеров бизнеса и НКО, в то время как неотложность климатического кризиса требует целевого, ориентированного на результат процесса принятия решений.
Одна из альтернатив – делегировать ключевые финансовые переговоры небольшим специализированным группам. Например, в «Большой двадцатке» (G20) представлены не все страны, но зато все с крупнейшей экономикой (развитые и развивающиеся). На их долю приходится 80% мирового ВВП и выбросов парниковых газов, а также две трети мирового населения. Ещё важнее то, что её члены контролируют крупнейшие в мире многосторонние банки развития, поэтому G20 является очевидной площадкой для стимулирования климатического финансирования.
Другой вариант – группа БРИКС, позиционирующая себя как противовес финансовым институтам, которыми управляет Запад. Центральную роль в БРИКС играют Китай, Индия, Бразилия и другие ключевые развивающиеся страны, поэтому эта группа может мобилизовать альтернативные источники зелёного финансирования, снижая зависимость от западного финансирования и добиваясь справедливого доступа к углеродным рынкам.
Если G20 или БРИКС решат лидировать в климатическом финансировании, их внимание надо будет сосредоточить на расширении кредитного потенциала МБР, на привлечении частного капитала и стимулировании масштабных инвестиций в борьбу с изменением климата и адаптацию к нему.
Поскольку конференция СОР29 не утвердила адекватную систему финансирования, у развивающихся стран сегодня больше вопросов, чем ответов. Дефицит средств растёт, и небольших, постепенных обещаний уже недостаточно. Реальный вопрос сегодня таков: являются ли конференции СОР лучшим местом для переговоров об этом?
Если ведущие страны продолжат тянуть с реальными обязательствами, тогда у Индии, Бразилии и ЮАР может не остаться иного выбора, кроме как потребовать переноса переговоров о климатическом финансировании на другие площадки (G20 или БРИКС).
Чтобы конференция СОР30 стала успешней СОР29, её результатом должны стать не туманные обещания, а чёткие, контролируемые финансовые обязательства. В ином случае мир снова соберётся, поговорит и разъедется, не добившись особого прогресса, в то время как эскалация климатического кризиса будет продолжаться.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
World order is a matter of degree: it varies over time, depending on technological, political, social, and ideological factors that can affect the global distribution of power and influence norms. It can be radically altered both by broader historical trends and by a single major power's blunders.
examines the role of evolving power dynamics and norms in bringing about stable arrangements among states.
Donald Trump has left no doubt that he wants to build an authoritarian, illiberal world order based on traditional spheres of influence and agreements with other illiberal leaders. The only role that the European Union plays in his script is an obstacle that must be pushed aside.
warns that the European Union has no place in Donald Trump’s illiberal worldview.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free.
НЬЮ-ДЕЛИ – В прошлом году Конференция ООН по изменению климата (COP29) в Баку завершилась тем, что развитые страны договорились ежегодно мобилизовать $300 млрд на климатическое финансирование в развивающихся странах. Но хотя эта цифра в три раза выше предыдущего целевого уровня $100 млрд, нужно гораздо больше, чтобы закрыть дефицит климатического финансирования.
Задача сложнее, чем во время подписания Парижского климатического соглашения в 2015 году. Тогда цифра $100 млрд была, скорее, произвольной, она не опиралась на полный анализ реальных инвестиционных нужд. Напротив, участники COP29 должны были оценить реальные затраты и определить, сколько потребуется внешнего финансирования.
По данным доклада Независимой группы экспертов высокого уровня по климатическому финансированию (IHLEG), членом которой я являюсь, к 2035 году развивающимся странам (исключая Китай) потребуется $2,4-3,3 трлн на климатические инвестиции. Около 60% этой суммы можно профинансировать за счёт внутренних средств, увеличивая сбережения и сокращая государственный дефицит. Но даже после перераспределения текущих инвестиций на зелёный переход, останется дефицит в размере $1 трлн к 2030 году (и он вырастет до $1,3 трлн к 2035 году). Для покрытия этого дефицита потребуется внешнее финансирование.
На конференции COP29 масштаб дефицита финансирования признавался, но не удалось договориться о том, как его ликвидировать. Развивающиеся страны требовали, чтобы богатые страны покрывали этот дефицит за счёт госсредств, а развитые страны предложили лишь $300 млрд в год, да и то с оговоркой: они будут лишь «проявлять инициативу» в мобилизации средств, но не гарантируют напрямую их предоставление.
В докладе IHLEG говорится, что из общей суммы дефицита финансирования к 2035 году $650 млрд можно обеспечить за счёт частных инвестиций (паевых и долговых). Но тут обнаружились глубокие разногласия. Развитые страны предпочитают частный капитал, чтобы смягчить нагрузку на бюджеты, а развивающиеся страны знают, что частный капитал нестабилен, и настаивают на госфинансировании ради большей предсказуемости и ответственности.
Скептическое отношение к частному финансированию оправданно. Многим развивающимся странам трудно привлекать частные инвестиции, поэтому они опираются на гранты и льготные долгосрочные кредиты. Перераспределение этих ограниченных госресурсов в пользу стран с низкими доходами означает, что странам со средними доходами придётся ещё больше полагаться на частный капитал, несмотря на неопределённости с инвесторами.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
По данным группы IHLEG, частные климатические инвестиции увеличатся с $40 млрд в 2022 году до $650 млрд к 2035 году. Однако большинство инвестиций концентрируются на немногих рынках, снижая равенство и определённость в доступе к ним. Хотя падение стоимости технологий возобновляемой энергетики повышает привлекательность зелёных проектов в сравнении с ископаемым топливом, темпы этого перехода пока неясны.
Даже когда частный капитал доступен, государственная политика может мешать инвестициям. Правительства многих стран искусственно занижают цены на энергоносители по политическим причинам, лишая поставщиков электроэнергии финансовой жизнеспособности. Понятно, что иностранные инвесторы видят здесь фундаментальные риски и не решаются инвестировать. Для повышения роли частного финансирования и привлечения инвестиций власти должны реформировать ценообразование на энергоносители, усилить регулирование, уменьшить бюрократическую волокиту.
Критически важной остаётся поддержка госсектора. Многосторонние банки развития (МБР) и двусторонние организации могут не только снижать риски для частных инвесторов с помощью механизмов распределения рисков, но и помогать властям создавать стабильную среду, благоприятную для инвестиций.
На конференции СОР29 не удалось добиться соглашения о более крупном финансировании, а пересмотр соглашения вряд ли будет возможен ранее следующего глобального подведения итогов («global stocktake») в 2028 году. Но этот дефицит ещё можно закрыть. Увеличение кредитования МБР (отстающее от климатических потребностей) способно обеспечить столь необходимые капиталы, пока страны работают над долгосрочными решениями.
Финальное заявление СОР29 открывает шанс добиться реального прогресса накануне СОР30 в Белене (Бразилия). Успех будет зависеть от одного ключевого фактора – готовности развитых стран пообещать больше финансовых ресурсов.
Но здесь неопределённость даже усилилась после возвращения Дональда Трампа в Белый дом. Враждебность его администрации к глобальным климатическим усилиям, а также её стремление увеличить добычу ископаемого топлива, скорее всего, уменьшат международное климатическое финансирование. США уже сокращают имеющиеся обязательства, откладывая климатические переговоры в долгий ящик.
Но эти дискуссии и так уже были очень медленными и бюрократическими, поэтому стоит задаться вопросом: а являются ли ежегодные масштабные конференции СОР правильным подходом? Ежегодно на них приезжают десятки тысяч чиновников, лидеров бизнеса и НКО, в то время как неотложность климатического кризиса требует целевого, ориентированного на результат процесса принятия решений.
Одна из альтернатив – делегировать ключевые финансовые переговоры небольшим специализированным группам. Например, в «Большой двадцатке» (G20) представлены не все страны, но зато все с крупнейшей экономикой (развитые и развивающиеся). На их долю приходится 80% мирового ВВП и выбросов парниковых газов, а также две трети мирового населения. Ещё важнее то, что её члены контролируют крупнейшие в мире многосторонние банки развития, поэтому G20 является очевидной площадкой для стимулирования климатического финансирования.
Другой вариант – группа БРИКС, позиционирующая себя как противовес финансовым институтам, которыми управляет Запад. Центральную роль в БРИКС играют Китай, Индия, Бразилия и другие ключевые развивающиеся страны, поэтому эта группа может мобилизовать альтернативные источники зелёного финансирования, снижая зависимость от западного финансирования и добиваясь справедливого доступа к углеродным рынкам.
Если G20 или БРИКС решат лидировать в климатическом финансировании, их внимание надо будет сосредоточить на расширении кредитного потенциала МБР, на привлечении частного капитала и стимулировании масштабных инвестиций в борьбу с изменением климата и адаптацию к нему.
Поскольку конференция СОР29 не утвердила адекватную систему финансирования, у развивающихся стран сегодня больше вопросов, чем ответов. Дефицит средств растёт, и небольших, постепенных обещаний уже недостаточно. Реальный вопрос сегодня таков: являются ли конференции СОР лучшим местом для переговоров об этом?
Если ведущие страны продолжат тянуть с реальными обязательствами, тогда у Индии, Бразилии и ЮАР может не остаться иного выбора, кроме как потребовать переноса переговоров о климатическом финансировании на другие площадки (G20 или БРИКС).
Чтобы конференция СОР30 стала успешней СОР29, её результатом должны стать не туманные обещания, а чёткие, контролируемые финансовые обязательства. В ином случае мир снова соберётся, поговорит и разъедется, не добившись особого прогресса, в то время как эскалация климатического кризиса будет продолжаться.