МИЛАН – После пандемии Covid-19 Китай столкнулся с чем-то незнакомым – дефляционные условия. На текущем этапе экономического развития потенциальные темпы роста ВВП Китая находятся, наверное, в диапазоне 5-6%. Однако в сравнении с производственными мощностями совокупный спрос слишком низок, чтобы можно было реализовать этот потенциал.
Нетрудно назвать факторы, которые могли ослабить внешний спрос. Развитые страны (особенно США) ввели высокие пошлины на китайские товары и ограничили экспорт ряда передовых технологий в Китай. Одновременно усиливаются проблемы в мировой торговле, вызванные, в частности, санкциями, которые были введены в ответ на вторжение России в Украину в 2022 году. Переизбрание бывшего президента Дональда Трампа, скорее всего, сулит новые ограничения (торговые и другие), а также новые шаги в сторону национализма, односторонних действий и фрагментации глобальной системы. Это не радикальное изменение в отношениях США и Китая, хотя пошлины на уровне 100% привели бы к таким изменениям. Так или иначе, в ближайшем будущем восстановление многостороннего мирового порядка в том или ином виде представляется теперь гораздо менее вероятным.
Между тем Китай достиг такого уровня развития, когда основная часть совокупного спроса должна приходиться не на внешний, а на внутренний спрос (особенно на сектор неторгуемых услуг). С подушевым ВВП в размере около $13000 Китай уже стал страной с доходами выше среднего уровня, приближаясь к статусу страны с высокими доходами. И поэтому неторгуемая часть экономики Китая должна приближаться по размерам к уровню стран с высокими доходами – две трети ВВП.
Это означает, что даже очень высокий спрос на китайский экспорт или сильный спрос в торгуемом секторе никак не смогут компенсировать серьёзный дефицит спроса в неторгуемом секторе. Барьеры на пути экономического роста в Китае связаны в первую очередь со слабостью совокупного внутреннего спроса из-за низкого уровня потребления домохозяйств.
Сравнительно высокая безработица, сочетающаяся с неопределённостью экономических перспектив, побудила китайские домохозяйства активней откладывать «на чёрный день» (хотя, по мировым стандартам, они и так уже много сберегают). Даже важнее тот факт, что на потребление крайне негативно влияет снижение цен на недвижимость, на долю которой приходится около 70% богатства китайских домохозяйств. Как показал опыт США после кризиса субстандартной ипотеки в 2007-2010 годах, восстановление урона, нанесённого балансу домохозяйств, – это трудная задача, и её нельзя решить быстро.
Подавленная активность в секторе недвижимости негативно повлияла и на финансовое положение местных властей, которые уже давно и очень сильно зависят от продаж земли и доходов от недвижимости. Финансовые затруднения местных властей усугубляют дефляционное давление.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, has arrived. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Digital Plus now.
Subscribe Now
Вторая причина дефицита внутреннего спроса в Китае – низкий уровень инвестиций в частном корпоративном секторе. Одной из базовых причин этого стал слабый внутренний спрос на конечные товары и услуги; другой фактор – снижение доверия из-за неясности отношений между частным сектором и крупным сектором госкорпораций. Входящие прямые иностранные инвестиции также снизились из-за торговых и инвестиционных ограничений и геополитической напряженности, хотя их влияние на экономику Китая менее значительно.
В прошлом главным мотором совокупного спроса в Китае были госинвестиции. В течение 30 лет очень высоких темпов роста экономики Китая размеры валового накопления капитала (в основном под руководством государства) превышали 40% ВВП. Но из-за бюджетных проблем у местных властей уменьшилось пространство для осуществления инвестиций в прежних масштабах, при этом восстановление инвестиций на прежнем уровне мало повлияет на будущий рост экономики. Глупо увеличивать инвестиции ради одной лишь ликвидации дефицита совокупного спроса, и это хорошо понимают власти Китая.
Хотя дефляционные условия, возможно, были незнакомы Китаю, они не стали полной неожиданностью. Переход от модели экономического роста с опорой на экспорт и инвестиции к модели, опирающейся внутреннее потребление и инновации, представляет собой фундаментальную структурную трансформацию. Она была бы даже более шокирующей, если бы все компоненты этой трансформации оказались идеально синхронизированы.
Такие или иначе, государство уже предпринимает меры. Начать с того, что правительство реализует комплекс мер, призванных стабилизировать сектор недвижимости, не надувая при этом новый пузырь. Например, Китай почти удвоит кредитные линии для незавершённых проектов строительства жилья, чтобы завершить их и защитить домохозяйства, вложившиеся в покупку квартир в таких домах, от полной потери инвестиций. Поскольку переизбыток на рынке нельзя отменить, наилучшим вариантом станет его быстрое списание.
Одновременно китайское правительство работает над прояснением ролей частного и государственного сектора. Со временем это поможет восстановить доверие и стимулирует инвестиции частного сектора (при условии, что власти останутся последовательными). Новейшие попытки привить государственному и частному сектору предпринимательское мышление помогут оживить те части экономики и бюрократии, которые тормозят рост из-за страха совершить ошибку.
Всесторонняя оценка экономических перспектив Китая не должна концентрировать внимание исключительно на слабостях. У страны есть множество важных сильных сторон, в том числе обилие научных, технических и предпринимательских талантов. Это уже способствует успехам Китая (а в некоторых случаях его лидерству) в секторе передовых технологий, включая искусственный интеллект, квантовые вычисления, электромобили, аккумуляторы, солнечную энергетику и некоторые области биомедицины и наук о жизни. Они принесут ещё больше пользы, когда будут устранены нынешние дисбалансы.
У Китая есть и другое важное преимущество. Многие развивающиеся страны не могут реализовать свой потенциал экономического роста, потому что политика их правительств не поддерживает структурные изменения, а иногда даже активно им сопротивляется. В Китае нет такой проблемы. Правительство этой страны понимает важность структурной трансформации, опирающейся на технологии, и разрабатывает политику (и направляет инвестиции) соответствующим образом.
В этом смысле можно считать хорошей новостью то, что проблемы с ростом экономики, которые сейчас возникли в Китае, вызваны в основном не усилением враждебности внешней среды (хотя это, конечно, не помогает). Они возникли главным образом из-за внутренних дисбалансов и неопределенности, спровоцированной проводимой политикой. А это проблемы, для решения которых у китайского правительства есть и навыки, и возможности. Например, бюджетное стимулирование потребления позволит сгладить процесс ребалансировки и предотвратить возникновение порочного круга в экономике.
Проблемы, которые предстоит решить Китаю, крайне сложны, но не являются непреодолимыми. С помощью чётких, хорошо таргетированных мер можно будет восстановить динамизм в экономике уже через 2-3 года.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
America's president subscribes to a brand of isolationism that has waxed and waned throughout US history, but has its roots in the two-century-old Monroe Doctrine. This is bad news for nearly everyone, because it implies acceptance of a world order based on spheres of influence, as envisioned by China and Russia.
hears echoes of the Monroe Doctrine in the US president's threats to acquire Greenland.
Financial markets and official economic indicators over the past few weeks give policymakers around the world plenty to contemplate. Was the recent spike in bond yields a sufficient warning to Donald Trump and his team, or will they still follow through with inflationary stimulus, tariff, and immigration policies?
wonders if recent market signals will keep the new administration’s radicalism in check.
МИЛАН – После пандемии Covid-19 Китай столкнулся с чем-то незнакомым – дефляционные условия. На текущем этапе экономического развития потенциальные темпы роста ВВП Китая находятся, наверное, в диапазоне 5-6%. Однако в сравнении с производственными мощностями совокупный спрос слишком низок, чтобы можно было реализовать этот потенциал.
Нетрудно назвать факторы, которые могли ослабить внешний спрос. Развитые страны (особенно США) ввели высокие пошлины на китайские товары и ограничили экспорт ряда передовых технологий в Китай. Одновременно усиливаются проблемы в мировой торговле, вызванные, в частности, санкциями, которые были введены в ответ на вторжение России в Украину в 2022 году. Переизбрание бывшего президента Дональда Трампа, скорее всего, сулит новые ограничения (торговые и другие), а также новые шаги в сторону национализма, односторонних действий и фрагментации глобальной системы. Это не радикальное изменение в отношениях США и Китая, хотя пошлины на уровне 100% привели бы к таким изменениям. Так или иначе, в ближайшем будущем восстановление многостороннего мирового порядка в том или ином виде представляется теперь гораздо менее вероятным.
Между тем Китай достиг такого уровня развития, когда основная часть совокупного спроса должна приходиться не на внешний, а на внутренний спрос (особенно на сектор неторгуемых услуг). С подушевым ВВП в размере около $13000 Китай уже стал страной с доходами выше среднего уровня, приближаясь к статусу страны с высокими доходами. И поэтому неторгуемая часть экономики Китая должна приближаться по размерам к уровню стран с высокими доходами – две трети ВВП.
Это означает, что даже очень высокий спрос на китайский экспорт или сильный спрос в торгуемом секторе никак не смогут компенсировать серьёзный дефицит спроса в неторгуемом секторе. Барьеры на пути экономического роста в Китае связаны в первую очередь со слабостью совокупного внутреннего спроса из-за низкого уровня потребления домохозяйств.
Сравнительно высокая безработица, сочетающаяся с неопределённостью экономических перспектив, побудила китайские домохозяйства активней откладывать «на чёрный день» (хотя, по мировым стандартам, они и так уже много сберегают). Даже важнее тот факт, что на потребление крайне негативно влияет снижение цен на недвижимость, на долю которой приходится около 70% богатства китайских домохозяйств. Как показал опыт США после кризиса субстандартной ипотеки в 2007-2010 годах, восстановление урона, нанесённого балансу домохозяйств, – это трудная задача, и её нельзя решить быстро.
Подавленная активность в секторе недвижимости негативно повлияла и на финансовое положение местных властей, которые уже давно и очень сильно зависят от продаж земли и доходов от недвижимости. Финансовые затруднения местных властей усугубляют дефляционное давление.
Secure your copy of PS Quarterly: The Year Ahead 2025
Our annual flagship magazine, PS Quarterly: The Year Ahead 2025, has arrived. To gain digital access to all of the magazine’s content, and receive your print copy, subscribe to PS Digital Plus now.
Subscribe Now
Вторая причина дефицита внутреннего спроса в Китае – низкий уровень инвестиций в частном корпоративном секторе. Одной из базовых причин этого стал слабый внутренний спрос на конечные товары и услуги; другой фактор – снижение доверия из-за неясности отношений между частным сектором и крупным сектором госкорпораций. Входящие прямые иностранные инвестиции также снизились из-за торговых и инвестиционных ограничений и геополитической напряженности, хотя их влияние на экономику Китая менее значительно.
В прошлом главным мотором совокупного спроса в Китае были госинвестиции. В течение 30 лет очень высоких темпов роста экономики Китая размеры валового накопления капитала (в основном под руководством государства) превышали 40% ВВП. Но из-за бюджетных проблем у местных властей уменьшилось пространство для осуществления инвестиций в прежних масштабах, при этом восстановление инвестиций на прежнем уровне мало повлияет на будущий рост экономики. Глупо увеличивать инвестиции ради одной лишь ликвидации дефицита совокупного спроса, и это хорошо понимают власти Китая.
Хотя дефляционные условия, возможно, были незнакомы Китаю, они не стали полной неожиданностью. Переход от модели экономического роста с опорой на экспорт и инвестиции к модели, опирающейся внутреннее потребление и инновации, представляет собой фундаментальную структурную трансформацию. Она была бы даже более шокирующей, если бы все компоненты этой трансформации оказались идеально синхронизированы.
Такие или иначе, государство уже предпринимает меры. Начать с того, что правительство реализует комплекс мер, призванных стабилизировать сектор недвижимости, не надувая при этом новый пузырь. Например, Китай почти удвоит кредитные линии для незавершённых проектов строительства жилья, чтобы завершить их и защитить домохозяйства, вложившиеся в покупку квартир в таких домах, от полной потери инвестиций. Поскольку переизбыток на рынке нельзя отменить, наилучшим вариантом станет его быстрое списание.
Одновременно китайское правительство работает над прояснением ролей частного и государственного сектора. Со временем это поможет восстановить доверие и стимулирует инвестиции частного сектора (при условии, что власти останутся последовательными). Новейшие попытки привить государственному и частному сектору предпринимательское мышление помогут оживить те части экономики и бюрократии, которые тормозят рост из-за страха совершить ошибку.
Всесторонняя оценка экономических перспектив Китая не должна концентрировать внимание исключительно на слабостях. У страны есть множество важных сильных сторон, в том числе обилие научных, технических и предпринимательских талантов. Это уже способствует успехам Китая (а в некоторых случаях его лидерству) в секторе передовых технологий, включая искусственный интеллект, квантовые вычисления, электромобили, аккумуляторы, солнечную энергетику и некоторые области биомедицины и наук о жизни. Они принесут ещё больше пользы, когда будут устранены нынешние дисбалансы.
У Китая есть и другое важное преимущество. Многие развивающиеся страны не могут реализовать свой потенциал экономического роста, потому что политика их правительств не поддерживает структурные изменения, а иногда даже активно им сопротивляется. В Китае нет такой проблемы. Правительство этой страны понимает важность структурной трансформации, опирающейся на технологии, и разрабатывает политику (и направляет инвестиции) соответствующим образом.
В этом смысле можно считать хорошей новостью то, что проблемы с ростом экономики, которые сейчас возникли в Китае, вызваны в основном не усилением враждебности внешней среды (хотя это, конечно, не помогает). Они возникли главным образом из-за внутренних дисбалансов и неопределенности, спровоцированной проводимой политикой. А это проблемы, для решения которых у китайского правительства есть и навыки, и возможности. Например, бюджетное стимулирование потребления позволит сгладить процесс ребалансировки и предотвратить возникновение порочного круга в экономике.
Проблемы, которые предстоит решить Китаю, крайне сложны, но не являются непреодолимыми. С помощью чётких, хорошо таргетированных мер можно будет восстановить динамизм в экономике уже через 2-3 года.