ЛОНДОН – Когда «шокирующие» или «экстремистские» итоги выборов обнародуются на фоне рекордно низкой явки избирателей и отсутствия большого интереса со стороны финансовых рынков, наступает время искать новые объяснения. Убедительная победа на всеобщих выборах в Италии коалиции во главе с партией Джорджи Мелони «Братья Италии», конечно, поражает: она может стать первой в истории страны женщиной премьер-министром и первым премьером, который исторически явно связан с Бенито Муссолини. Но мало причин полагать, что это изменит курс Италии настолько сильно, чтобы это стало важно для рынков или международных партнёров страны.
Итальянские выборы стали редким в новейшей истории случаем, когда опросы общественного мнения в целом верно предсказали их итоги. Уже как минимум два года известно, что собранные вместе три главные крайне правые партии страны могут получить абсолютное большинство. Единственное существенное изменение касается баланса сил внутри этой коалиции: за то время, что у власти находилось технократичное правительство национального единства во главе с Марио Драги (с февраля 2021 года по июль 2022-го), многие избиратели ушли от крайне правой партии «Лига», которая поддерживала правительство Драги, к партии «Братья Италии», которая держалась от него в стороне.
Этот сдвиг в настроениях избирателей продолжался вплоть до самых выборов, и в итоге «Братья» получили в три раза больше процентов голосов, чем «Лига» во главе с Маттео Сальвини, или чем другой партнёр Мелони по коалиции – партия «Вперёд, Италия» Сильвио Берлускони. Это серьёзно укрепляет позиции Мелони при формировании правительства и повышает вероятность, что её правительство продержится в течение нескольких лет или даже весь пятилетний парламентский срок.
Предыдущий случай, когда какая-либо коалиция получала чистое большинство на всеобщих выборах в Италии, произошёл в 2008 году, когда Берлускони привёл к победе правых. С 2011 года в стране сменилось семь правительств под руководством шести разных премьер-министров, при этом двое из них (Марио Монти и Марио Драги) были технократами, а остальным приходилось вести креативные и сложные коалиционные переговоры. На этом фоне победа Мелони обещает простоту и (по крайней мере, в среднесрочной перспективе) стабильность.
Победа Мелони во многом как раз и объясняется нестабильностью последнего десятилетия. Кроме того, с 2011 года Италию возглавляли в основном лидеры центристских и левых сил, поэтому, возможно, для Италии настало время сдвинуться обратно вправо. Среди ключевых привлекательных свойств Мелони её молодость (ей всего 45 лет) и незапятнанность последними решениями правительства, причём неважно, популярными они были или нет. Апатия избирателей, приведшая к снижению явки до 64%, в значительной мере вызвана их разочарованием в старой политической гвардии.
Наиболее поражающая особенность Мелони сыграла не очень большую роль в её успехе. Она возглавляет партию, которая не стыдится своих истоков в среде послевоенных сторонников фашистского диктатора Муссолини. «Братья» даже сохранили в качестве партийной символики пламя, символизирующее верность покойному Дуче. Некоторые члены партии носят чёрные рубашки и используют в качестве приветствия «римский салют»: обычно он ассоциируется с немецкими нацистами, но именно Муссолини сделал его популярным.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Пока что эти неофашистские ассоциации не имеют особого значения, потому что не наблюдается признаков всплеска поддержки насильственных методов или желания ниспровергнуть демократию. Фирменные темы Мелони (например, трамповские подходы по принципу «Италия прежде всего» к нелегальной иммиграции, или же враждебность к прогрессивной социальной политике в отношении сообщества ЛГБТК или абортов), по сути, повторяют программы предыдущих крайне правых правительств во главе с Берлускони в 2001-2006 годах и в 2008-2011 годах и программу «Лиги» в правительственной коалиции левых и правых в 2018-2019 годах. Её возражения против владения иностранцами флагманскими национальными компаниями, например, бывшей Alitalia, также вполне традиционны.
В итоге, несмотря на недовольство многих итальянцев тем, что прогрессивные социальные решения теперь могут быть отменены, в программе, обещанной Мелони, мало что является по-настоящему новым. Она вступит в должность не на волне энтузиазма, а на волне разочарования.
Кроме того, в отличие от Сальвини и Берлускони она занимает решительно антироссийскую и проукраинскую позицию в продолжающейся войне, то есть такую же, как и уходящий Драги. А поскольку в этой войне Украина сейчас добивается успехов, её позиция вряд ли изменится. В прошлом Мелони могла восхищаться социальным консерватизмом президента России Владимира Путина, но она не собирается поддерживать неудачника.
Серьёзные вопросы по поводу нового правительства – по крайней мере, у неитальянцев – возникают в связи с его экономической политикой. За 18 месяцев работы премьером Драги сумел надеть на экономику Италии, если так можно выразиться, мягкую смирительную рубашку: он составил план государственных инвестиций, чтобы Италия смогла получить 190 млрд евро из фонда Евросоюза NextGenerationEU в течение пяти лет, и четыре из них ещё впереди. Для этого пришлось создать строгую систему аудита и мониторинга расходов, а также согласиться на выполнение жёстких условий, выдвигаемых Еврокомиссией каждый раз перед предоставлением очередного транша платежей.
Мелони называет себя «суверенистом», и поэтому она не будет фанатом жёстких требований, выдвигаемых Брюсселем. А поскольку вся крайне правая коалиция опирается на интересы разнообразных малых и средних предприятий, она также не будет фанатом реформ, способствующих росту конкуренции или даже ужесточению аудита. Тем не менее речь идёт о крупном притоке денег, который будет критически важен для экономического роста Италии в среднесрочной перспективе, а это значит, что инстинкты «суверениста» у Мелони будут соперничать с прагматичным реализмом.
Новое правительство приступит к работе не раньше конца октября, и ему надо будет сразу же готовить бюджет на 2023 год. Из всех министерских назначений внимательнее всего будут следить за тем, кого Мелони выберет министром финансов. Трудно себе представить, что она захочет начать свой премьерский срок с конфликта с Еврокомиссией, особенно на фоне суровой зимы с высокими ценами на энергоносители и ожидаемым дефицитом газа. Впрочем, нельзя быть в этом полностью уверенным, потому что Мелони – неопытный новичок.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
At the end of a year of domestic and international upheaval, Project Syndicate commentators share their favorite books from the past 12 months. Covering a wide array of genres and disciplines, this year’s picks provide fresh perspectives on the defining challenges of our time and how to confront them.
ask Project Syndicate contributors to select the books that resonated with them the most over the past year.
ЛОНДОН – Когда «шокирующие» или «экстремистские» итоги выборов обнародуются на фоне рекордно низкой явки избирателей и отсутствия большого интереса со стороны финансовых рынков, наступает время искать новые объяснения. Убедительная победа на всеобщих выборах в Италии коалиции во главе с партией Джорджи Мелони «Братья Италии», конечно, поражает: она может стать первой в истории страны женщиной премьер-министром и первым премьером, который исторически явно связан с Бенито Муссолини. Но мало причин полагать, что это изменит курс Италии настолько сильно, чтобы это стало важно для рынков или международных партнёров страны.
Итальянские выборы стали редким в новейшей истории случаем, когда опросы общественного мнения в целом верно предсказали их итоги. Уже как минимум два года известно, что собранные вместе три главные крайне правые партии страны могут получить абсолютное большинство. Единственное существенное изменение касается баланса сил внутри этой коалиции: за то время, что у власти находилось технократичное правительство национального единства во главе с Марио Драги (с февраля 2021 года по июль 2022-го), многие избиратели ушли от крайне правой партии «Лига», которая поддерживала правительство Драги, к партии «Братья Италии», которая держалась от него в стороне.
Этот сдвиг в настроениях избирателей продолжался вплоть до самых выборов, и в итоге «Братья» получили в три раза больше процентов голосов, чем «Лига» во главе с Маттео Сальвини, или чем другой партнёр Мелони по коалиции – партия «Вперёд, Италия» Сильвио Берлускони. Это серьёзно укрепляет позиции Мелони при формировании правительства и повышает вероятность, что её правительство продержится в течение нескольких лет или даже весь пятилетний парламентский срок.
Предыдущий случай, когда какая-либо коалиция получала чистое большинство на всеобщих выборах в Италии, произошёл в 2008 году, когда Берлускони привёл к победе правых. С 2011 года в стране сменилось семь правительств под руководством шести разных премьер-министров, при этом двое из них (Марио Монти и Марио Драги) были технократами, а остальным приходилось вести креативные и сложные коалиционные переговоры. На этом фоне победа Мелони обещает простоту и (по крайней мере, в среднесрочной перспективе) стабильность.
Победа Мелони во многом как раз и объясняется нестабильностью последнего десятилетия. Кроме того, с 2011 года Италию возглавляли в основном лидеры центристских и левых сил, поэтому, возможно, для Италии настало время сдвинуться обратно вправо. Среди ключевых привлекательных свойств Мелони её молодость (ей всего 45 лет) и незапятнанность последними решениями правительства, причём неважно, популярными они были или нет. Апатия избирателей, приведшая к снижению явки до 64%, в значительной мере вызвана их разочарованием в старой политической гвардии.
Наиболее поражающая особенность Мелони сыграла не очень большую роль в её успехе. Она возглавляет партию, которая не стыдится своих истоков в среде послевоенных сторонников фашистского диктатора Муссолини. «Братья» даже сохранили в качестве партийной символики пламя, символизирующее верность покойному Дуче. Некоторые члены партии носят чёрные рубашки и используют в качестве приветствия «римский салют»: обычно он ассоциируется с немецкими нацистами, но именно Муссолини сделал его популярным.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Пока что эти неофашистские ассоциации не имеют особого значения, потому что не наблюдается признаков всплеска поддержки насильственных методов или желания ниспровергнуть демократию. Фирменные темы Мелони (например, трамповские подходы по принципу «Италия прежде всего» к нелегальной иммиграции, или же враждебность к прогрессивной социальной политике в отношении сообщества ЛГБТК или абортов), по сути, повторяют программы предыдущих крайне правых правительств во главе с Берлускони в 2001-2006 годах и в 2008-2011 годах и программу «Лиги» в правительственной коалиции левых и правых в 2018-2019 годах. Её возражения против владения иностранцами флагманскими национальными компаниями, например, бывшей Alitalia, также вполне традиционны.
В итоге, несмотря на недовольство многих итальянцев тем, что прогрессивные социальные решения теперь могут быть отменены, в программе, обещанной Мелони, мало что является по-настоящему новым. Она вступит в должность не на волне энтузиазма, а на волне разочарования.
Кроме того, в отличие от Сальвини и Берлускони она занимает решительно антироссийскую и проукраинскую позицию в продолжающейся войне, то есть такую же, как и уходящий Драги. А поскольку в этой войне Украина сейчас добивается успехов, её позиция вряд ли изменится. В прошлом Мелони могла восхищаться социальным консерватизмом президента России Владимира Путина, но она не собирается поддерживать неудачника.
Серьёзные вопросы по поводу нового правительства – по крайней мере, у неитальянцев – возникают в связи с его экономической политикой. За 18 месяцев работы премьером Драги сумел надеть на экономику Италии, если так можно выразиться, мягкую смирительную рубашку: он составил план государственных инвестиций, чтобы Италия смогла получить 190 млрд евро из фонда Евросоюза NextGenerationEU в течение пяти лет, и четыре из них ещё впереди. Для этого пришлось создать строгую систему аудита и мониторинга расходов, а также согласиться на выполнение жёстких условий, выдвигаемых Еврокомиссией каждый раз перед предоставлением очередного транша платежей.
Мелони называет себя «суверенистом», и поэтому она не будет фанатом жёстких требований, выдвигаемых Брюсселем. А поскольку вся крайне правая коалиция опирается на интересы разнообразных малых и средних предприятий, она также не будет фанатом реформ, способствующих росту конкуренции или даже ужесточению аудита. Тем не менее речь идёт о крупном притоке денег, который будет критически важен для экономического роста Италии в среднесрочной перспективе, а это значит, что инстинкты «суверениста» у Мелони будут соперничать с прагматичным реализмом.
Новое правительство приступит к работе не раньше конца октября, и ему надо будет сразу же готовить бюджет на 2023 год. Из всех министерских назначений внимательнее всего будут следить за тем, кого Мелони выберет министром финансов. Трудно себе представить, что она захочет начать свой премьерский срок с конфликта с Еврокомиссией, особенно на фоне суровой зимы с высокими ценами на энергоносители и ожидаемым дефицитом газа. Впрочем, нельзя быть в этом полностью уверенным, потому что Мелони – неопытный новичок.