БЕРЛИН – Сегодня мало у кого остались иллюзии, что с помощью конвенций ООН типа Рамочной конвенции об изменении климата и Конвенции о биологическом разнообразии можно предотвратить глобальное потепление, сокращение биоразнообразия, истощение пахотных земель и запасов воды. Жесткие ограничения на выброс CO2, а также ужесточение экологических и социальных стандартов с целью сокращения потребления природных ресурсов и защиты работников тоже, кажется, вышли из моды, когда в странах, пораженных экономическим кризисом, возникли опасения, что эти ограничения помешают инвестициям и торговле.
Поскольку доверие к старым методам было утрачено, некоторые правительства, экономисты и международные учреждения, такие как Программа ООН по окружающей среде, приняли на вооружение новый подход, основанный на той точке зрения, что природа есть поставщик «услуг экосистемы». Тем самым они переложили бремя предотвращения экологических угроз на частный сектор и рыночные механизмы.
Безусловно, определение стоимости услуг экосистемы не ограничивается простым навешиванием ценников. Фактически этот подход может помочь сформировать принципы экологической политики, которые бы более эффективно отражали пользу, приносимую биоразнообразием и экосистемами. В отличие от ВВП, некоторые новые модели системы учета включают механизмы для количественной оценки либо пользы от услуг экосистемы, либо потерь, вызванных ее разрушением, тем самым создавая основу для политических и экономических действий.
Опасность состоит в том, насколько легко новая парадигма может привести к финансиализации природы. В самом деле, этот процесс уже начался: в рамках Программы ООН REDD используются рыночные и финансовые стимулы для снижения выбросов парниковых газов, вызванных обезлесением и деградацией лесов.
Аналогично, «эконакопления» (habitat banking) позволяют застройщикам отдавать экологические баллы или баллы биоразнообразия – заработанные с помощью мер по защите, восстановлению или укреплению экосистем или видов – в качестве компенсации за экологические потери, связанные с застройкой территории. А схемы углеродного обмена сводят ценность почвы и лесов к количеству углерода, которое может в них содержаться.
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Все это подразумевает частную собственность на услуги экосистемы. Но во многих странах оставшиеся нетронутыми экосистемы находятся на территориях, где проживает коренное население, что неизбежно приводит к конфликтам с общинами, которые данная деятельность затрагивает, – а также и внутри этих общин. Местное население будет требовать информации о том, кто станет собственником услуг и будет получать прибыль за счет связанных с ними баллов. И кто бы это ни был, ему придется взять на себя ответственность по выполнению сложных бухгалтерских и нормативных требований, сводя в то же время к минимуму риск, связанный с исключением.
Более того, готовность частного сектора финансировать, скажем, сохранение лесов, зависит от того, будут ли различные виды баллов интегрированы в глобальную систему обмена выбросами – а это очень маловероятно, судя по состоянию международных переговоров о климате. В том виде, в каком есть, обмен выбросами работает только как способ компенсировать последствия обычного подхода промышленно развитых стран к этому вопросу. Возрастающая роль рыночных инструментов в сохранении окружающей среды просто даст предприятиям возможность манипулировать своими экологическими обязательствами, в то же время облегчая правительствам уход от ответственности за выработку эффективной экологической политики.
Например, в Бразилии в прошлом году могущественное сельскохозяйственное лобби смогло заставить правительство утвердить новый лесной кодекс, в котором используются рыночные инструменты для того, чтобы дать сельхозпроизводителям большую свободу действий в отношении охраны окружающей среды. В результате землевладельцы, вырубающие больше леса, чем разрешено законом, могут сейчас вернуться в правовые рамки, если купят компенсационные баллы через биржу Rio de Janeiro Green Exchange (Bolsa Verde) у тех, на чьей территории площадь лесов больше, чем минимально требуется по закону.
Под влиянием новых порядков желающие продавать компенсационные баллы организовали захват земель в тех местах, где лесозаготовки невыгодны – реакция в рыночном стиле, сопровождавшаяся нарушениями прав человека. Опыт Бразилии подчеркивает опасность слабой экологической политики – а именно, она предоставляет богатым возможность откупаться за счет более уязвимых слоев населения, особенно аборигенов и бедных крестьян с маленьким хозяйством.
Глобальный экономический кризис продемонстрировал, насколько опасно полагаться исключительно на рынок при регулировании экономической деятельности. С учетом того что последствия глобального экологического бедствия будут намного более опустошительными, надеяться на то, что рыночные механизмы помогут защитить и укрепить естественную среду обитания – это путь к катастрофе.
Чтобы предотвратить такой исход, люди всего мира должны отвергнуть концепцию природы как поставщика услуг и призвать политиков к активным действиям по защите и восстановлению среды обитания и биоразнообразия. Механизмы «компенсации» вредоносной деятельности не должны отвлекать от действительно необходимых мер, таких как прекращение обезлесения и постепенное сокращение добычи ископаемого топлива.
С этой целью финансиализация природы с использованием деривативов и других финансовых продуктов должна быть запрещена. В конце концов, хотя текущая стоимость девственных джунглей заметно меньше стоимости природных и минеральных ресурсов, содержащихся в них, их значение для выживания людей трудно переоценить.
Более того, правительства должны постепенно сокращать субсидирование деятельности, наносящей ущерб климату и биоразнообразию, такие как выплаты за расчистку лесной территории для «производительной» деятельности, например, сельского хозяйства. Это позволит странам защитить окружающую среду и в то же время сэкономить денежные средства.
Я не хочу сказать, что рыночные механизмы не могут внести вклад в дело защиты и восстановления окружающей среды. Могут (и вносят), но только если являются частью более общего подхода, учитывающего истинную – и не поддающуюся количественному исчислению – ценность естественной среды обитания.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
With German voters clearly demanding comprehensive change, the far right has been capitalizing on the public's discontent and benefiting from broader global political trends. If the country's democratic parties cannot deliver, they may soon find that they are no longer the mainstream.
explains why the outcome may decide whether the political “firewall” against the far right can hold.
The Russian and (now) American vision of "peace" in Ukraine would be no peace at all. The immediate task for Europe is not only to navigate Donald’s Trump unilateral pursuit of a settlement, but also to ensure that any deal does not increase the likelihood of an even wider war.
sees a Korea-style armistice with security guarantees as the only viable option in Ukraine.
Rather than engage in lengthy discussions to pry concessions from Russia, US President Donald Trump seems committed to giving the Kremlin whatever it wants to end the Ukraine war. But rewarding the aggressor and punishing the victim would amount to setting the stage for the next war.
warns that by punishing the victim, the US is setting up Europe for another war.
Within his first month back in the White House, Donald Trump has upended US foreign policy and launched an all-out assault on the country’s constitutional order. With US institutions bowing or buckling as the administration takes executive power to unprecedented extremes, the establishment of an authoritarian regime cannot be ruled out.
The rapid advance of AI might create the illusion that we have created a form of algorithmic intelligence capable of understanding us as deeply as we understand one another. But these systems will always lack the essential qualities of human intelligence.
explains why even cutting-edge innovations are not immune to the world’s inherent unpredictability.
БЕРЛИН – Сегодня мало у кого остались иллюзии, что с помощью конвенций ООН типа Рамочной конвенции об изменении климата и Конвенции о биологическом разнообразии можно предотвратить глобальное потепление, сокращение биоразнообразия, истощение пахотных земель и запасов воды. Жесткие ограничения на выброс CO2, а также ужесточение экологических и социальных стандартов с целью сокращения потребления природных ресурсов и защиты работников тоже, кажется, вышли из моды, когда в странах, пораженных экономическим кризисом, возникли опасения, что эти ограничения помешают инвестициям и торговле.
Поскольку доверие к старым методам было утрачено, некоторые правительства, экономисты и международные учреждения, такие как Программа ООН по окружающей среде, приняли на вооружение новый подход, основанный на той точке зрения, что природа есть поставщик «услуг экосистемы». Тем самым они переложили бремя предотвращения экологических угроз на частный сектор и рыночные механизмы.
По этой новой парадигме охрана окружающей среды – коммерческий вопрос, в котором естественная среда обитания представляет собой не более чем набор рыночных товаров и услуг. Из этой логики следует вывод: услуги экосистемы больше не будут предоставляться бесплатно. Действительно, по словам Павана Сухдева, главного автора исследования «Экономика экосистем и биоразнообразия», в котором освещается влияние деградации окружающей среды на экономику, «мы используем природу, потому что она представляет собой ценность, но мы теряем ее, потому что она достается нам даром».
Безусловно, определение стоимости услуг экосистемы не ограничивается простым навешиванием ценников. Фактически этот подход может помочь сформировать принципы экологической политики, которые бы более эффективно отражали пользу, приносимую биоразнообразием и экосистемами. В отличие от ВВП, некоторые новые модели системы учета включают механизмы для количественной оценки либо пользы от услуг экосистемы, либо потерь, вызванных ее разрушением, тем самым создавая основу для политических и экономических действий.
Опасность состоит в том, насколько легко новая парадигма может привести к финансиализации природы. В самом деле, этот процесс уже начался: в рамках Программы ООН REDD используются рыночные и финансовые стимулы для снижения выбросов парниковых газов, вызванных обезлесением и деградацией лесов.
Аналогично, «эконакопления» (habitat banking) позволяют застройщикам отдавать экологические баллы или баллы биоразнообразия – заработанные с помощью мер по защите, восстановлению или укреплению экосистем или видов – в качестве компенсации за экологические потери, связанные с застройкой территории. А схемы углеродного обмена сводят ценность почвы и лесов к количеству углерода, которое может в них содержаться.
Winter Sale: Save 40% on a new PS subscription
At a time of escalating global turmoil, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided.
Subscribe to Digital or Digital Plus now to secure your discount.
Subscribe Now
Все это подразумевает частную собственность на услуги экосистемы. Но во многих странах оставшиеся нетронутыми экосистемы находятся на территориях, где проживает коренное население, что неизбежно приводит к конфликтам с общинами, которые данная деятельность затрагивает, – а также и внутри этих общин. Местное население будет требовать информации о том, кто станет собственником услуг и будет получать прибыль за счет связанных с ними баллов. И кто бы это ни был, ему придется взять на себя ответственность по выполнению сложных бухгалтерских и нормативных требований, сводя в то же время к минимуму риск, связанный с исключением.
Более того, готовность частного сектора финансировать, скажем, сохранение лесов, зависит от того, будут ли различные виды баллов интегрированы в глобальную систему обмена выбросами – а это очень маловероятно, судя по состоянию международных переговоров о климате. В том виде, в каком есть, обмен выбросами работает только как способ компенсировать последствия обычного подхода промышленно развитых стран к этому вопросу. Возрастающая роль рыночных инструментов в сохранении окружающей среды просто даст предприятиям возможность манипулировать своими экологическими обязательствами, в то же время облегчая правительствам уход от ответственности за выработку эффективной экологической политики.
Например, в Бразилии в прошлом году могущественное сельскохозяйственное лобби смогло заставить правительство утвердить новый лесной кодекс, в котором используются рыночные инструменты для того, чтобы дать сельхозпроизводителям большую свободу действий в отношении охраны окружающей среды. В результате землевладельцы, вырубающие больше леса, чем разрешено законом, могут сейчас вернуться в правовые рамки, если купят компенсационные баллы через биржу Rio de Janeiro Green Exchange (Bolsa Verde) у тех, на чьей территории площадь лесов больше, чем минимально требуется по закону.
Под влиянием новых порядков желающие продавать компенсационные баллы организовали захват земель в тех местах, где лесозаготовки невыгодны – реакция в рыночном стиле, сопровождавшаяся нарушениями прав человека. Опыт Бразилии подчеркивает опасность слабой экологической политики – а именно, она предоставляет богатым возможность откупаться за счет более уязвимых слоев населения, особенно аборигенов и бедных крестьян с маленьким хозяйством.
Глобальный экономический кризис продемонстрировал, насколько опасно полагаться исключительно на рынок при регулировании экономической деятельности. С учетом того что последствия глобального экологического бедствия будут намного более опустошительными, надеяться на то, что рыночные механизмы помогут защитить и укрепить естественную среду обитания – это путь к катастрофе.
Чтобы предотвратить такой исход, люди всего мира должны отвергнуть концепцию природы как поставщика услуг и призвать политиков к активным действиям по защите и восстановлению среды обитания и биоразнообразия. Механизмы «компенсации» вредоносной деятельности не должны отвлекать от действительно необходимых мер, таких как прекращение обезлесения и постепенное сокращение добычи ископаемого топлива.
С этой целью финансиализация природы с использованием деривативов и других финансовых продуктов должна быть запрещена. В конце концов, хотя текущая стоимость девственных джунглей заметно меньше стоимости природных и минеральных ресурсов, содержащихся в них, их значение для выживания людей трудно переоценить.
Более того, правительства должны постепенно сокращать субсидирование деятельности, наносящей ущерб климату и биоразнообразию, такие как выплаты за расчистку лесной территории для «производительной» деятельности, например, сельского хозяйства. Это позволит странам защитить окружающую среду и в то же время сэкономить денежные средства.
Я не хочу сказать, что рыночные механизмы не могут внести вклад в дело защиты и восстановления окружающей среды. Могут (и вносят), но только если являются частью более общего подхода, учитывающего истинную – и не поддающуюся количественному исчислению – ценность естественной среды обитания.