ПЕКИН – В торговой войне никто не может победить. Однако президент США Дональд Трамп, по всей видимости, решительно намерен вести такую войну с Китаем. Он обвиняет Китай в увеличении внешнеторгового дефицита Америки, в нарушении правил Всемирной торговой организации и в применении нечестных методов для получения западных технологий. Большинство экономистов поражается невежеству Трампа в вопросах природы внешнеторговых балансов, но многие в целом согласны с его обвинениями, касающимися интеллектуальной собственности. Тем не менее, доказательства, на которые опираются эти обвинения, тоже, мягко говоря, слабы.
По итогам торгового расследования, начатого администрацией Трампа в прошлом году в соответствии с разделом 301 «Закона о торговле», Китай был обвинён в получении иностранных технологий с помощью дискриминационных лицензионных ограничений, несправедливых соглашений о трансфере технологий, целевых инвестиций за рубеж, незаконных вторжений в компьютерные сети американских компаний, а также кибер-краж интеллектуальной собственности. «Весомость этих доказательств», заключают авторы доклада, показывает, что Китай применяет ограничения иностранного присутствия в экономике с целью заставить американские компании передавать свои технологии китайским организациям.
Однако эти аргументы совершенно не так убедительны, как это представляется в докладе. Начать с того, что китайские компании не страдают от нехватки капитала (благодаря хроническому избытку сбережений в стране), поэтому для них главным мотивом попыток привлечь прямые инвестиции из-за рубежа является доступ к иностранным технологиям. Согласно правилам ВТО, эти компании имеют право требовать передачи технологий от своих иностранных партнёров на коммерческой и добровольной основе.
К счастью для Китая, иностранные компании очень жаждут выйти на его рынок, и не в последнюю очередь потому, что в стране действуют преференции для прямых инвестиций. Более того, на протяжении десятилетий зарубежные и местные компании с готовностью соглашались с китайской стратегией «рыночного доступа к технологиям», которая требует, чтобы иностранные инвесторы «импортировали» передовые технологии в обмен на выход на китайский рынок.
Какие бы недостатки они ни видели в этом подходе, факт остаётся фактом: иностранные предприятия, в том числе компании, полностью принадлежащие иностранцам, или же иностранные партнёры китайских фирм, получили огромную выгоду от своих инвестиций в Китай. По данным доклада, опубликованного Всемирным банком в 2006 году, у иностранных транснациональных компаний средний уровень доходности от инвестиций в Китай равнялся 22%. А согласно докладу, подготовленному Conference Board of World Enterprises, в 2008 году средний уровень доходности капитала в Китае для американских транснациональных компаний составлял 33%.
Впрочем, с 2009 года прибыль до уплаты процентов и налогов у иностранных предприятий в Китае снижалась, хотя в 2017 году ситуация улучшилась. Это проблема, к которой китайское правительство должно отнестись со всей серьёзностью. Так или иначе, никто не может утверждать, будто иностранные компании заставляют работать на китайском рынке. Заявления, что американские фирмы принуждают к передаче технологий Китаю, тем самым, не имеют никакого значения.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Более того, эти заявления вообще не основаны на каких-либо убедительных доказательствах. Управление торгового представительства США (сокращённо USTR), которое готовило «доклад по разделу 301», утверждает, что провело множество опросов, однако все участники этих опросов отвечали анонимно, а их заявления являются не более чем домыслами: в них нет ничего, что могло бы быть принято к рассмотрению судом. И даже если бы эти заявления были правдой, они не могут неопровержимо свидетельствовать о том, что принуждение иностранных компаний к трансферу технологий является доминирующей практикой в Китае.
Столь же неубедительны и обвинения в «докладе по разделу 301», касающиеся инвестиций за рубеж, а именно использования Китаем «государственных капиталов и крайне непрозрачных инвестиционных сетей для содействия приобретению высоких технологий за границей». По мнению USTR, правительство Китая не только чётко определило свою инвестиционную стратегию, но и обладает армией покорных ему фирм, которые с готовностью реализуют эту стратегию.
Между тем, согласно докладу Американского института предпринимательства (AEI), с 2005 по 2016 годы китайские компании осуществили всего лишь 202 инвестиции в США, включая слияния и поглощения, и лишь 16 из них (на общую сумму $21 млрд) были направлены в технологический сектор. В период с 2013 по 2016 году китайские инвесторы потратили намного больше – $94 млрд – на американскую недвижимость.
Отраслевое распределение зарубежных инвестиций китайских компаний показывает, что нет никаких признаков эффективной работы даже рыночных механизмов, которые бы заставляли китайские компании вкладывать средства рационально. Наоборот, компании принимают независимые – и часто иррациональные – инвестиционные решения, которые иногда приводят к крупным убыткам.
Последний вопрос, поднятый в «докладе по разделу 301», касается кибер-воровства интеллектуальной собственности и конфиденциальной коммерческой информации, которое, как утверждают США, осуществляется китайским правительством. В докладе признаётся, что количество выявленных случаев китайского кибер-шпионажа снизилось после 2015 года, когда Китай и США договорились, что ни одна из сторон не будет «заниматься или сознательно поддерживать кибер-воровство интеллектуальной собственности, в том числе торговых секретов и другой конфиденциальной деловой информации ради получения коммерческих преимуществ». Тем не менее, некоторые американские официальные лица настаивают, будто такое снижение, скорее всего, является следствием перехода к более централизованным, отточенным и сложным атакам, осуществляемым меньшим количеством участников.
В реальности же Китай постепенно прогрессирует в вопросах защиты прав собственности. Как отмечает Николя Ларди из Института международной экономики им. Петерсона, «размер выплат Китая по лицензионным платежам и роялти за использование иностранных технологий резко вырос за последние годы, достигнув в прошлом году почти $30 млрд. Это почти четырёхкратное увеличение за десятилетие». Более того, продолжает Ларди, «Китай, наверное, занимает второе место в мире по масштабу лицензионных платежей, выплачиваемых за технологии, которые используются внутри национальных границ страны».
Совершенно ясно, что «доклад по разделу 301» основан на слухах, воображении и полуправде. И возникает очевидный вопрос: каким образом администрация Трампа может принимать политические решения со столь серьёзными последствиями, а именно вводить торговые пошлин, которые способны спровоцировать катастрофическую торговую войну, если она опирается на такие слабые аргументы. Ответ очевиден: данный доклад предназначен для того, чтобы оправдать это решение, а не для того, чтобы предоставить информацию, необходимую для принятия решений.
Всё это не означает, что проблемы, затронутые в «докладе по разделу 301», являются чистой выдумкой, или что Китай безупречно выполняет свои обязательства перед ВТО. Напротив, Китаю ещё многое предстоит сделать, чтобы повысить качество соблюдения правил ВТО, особенно в том, что касается открытия сектора финансовых услуг и укрепления защиты прав на интеллектуальную собственность.
Однако торговые проблемы должны решаться в рамках ВТО: США следует использовать механизм разрешения споров этой организации для удовлетворения своих претензий. Учитывая, что администрация Трампа не демонстрирует таких подходов, Китай должен рассмотреть возможность инициирования нового раунда переговоров о ВТО в сотрудничестве с Австралией, Канадой, Евросоюзом, Японией, Мексикой и Новой Зеландией. Систему многосторонних отношений необходимо сохранять – и не важно, с США или без них.
Торговая война, развязанная Трампом, не сможет заставить Китай отказаться от его стремления догнать развитые страны. Китай готов вести войну на истощение. К сожалению, обе стороны, а также весь остальной мир, понесут в ходе этого процесса серьёзные убытки.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Despite being a criminal, a charlatan, and an aspiring dictator, Donald Trump has won not only the Electoral College, but also the popular vote – a feat he did not achieve in 2016 or 2020. A nihilistic voter base, profit-hungry business leaders, and craven Republican politicians are to blame.
points the finger at a nihilistic voter base, profit-hungry business leaders, and craven Republican politicians.
Shell-shocked Europeans will be tempted to hunker down and hope that Donald Trump does not make good on his most extreme threats, like sweeping import tariffs and quitting NATO. But this would be a catastrophic mistake; Europeans must swallow their pride and try to capitalize on Trump’s craving for admiration.
outlines a strategy for EU leaders to win over the next US president and mitigate the threat he represents.
Anders Åslund
considers what the US presidential election will mean for Ukraine, says that only a humiliating loss in the war could threaten Vladimir Putin’s position, urges the EU to take additional steps to ensure a rapid and successful Ukrainian accession, and more.
Log in/Register
Please log in or register to continue. Registration is free and requires only your email address.
ПЕКИН – В торговой войне никто не может победить. Однако президент США Дональд Трамп, по всей видимости, решительно намерен вести такую войну с Китаем. Он обвиняет Китай в увеличении внешнеторгового дефицита Америки, в нарушении правил Всемирной торговой организации и в применении нечестных методов для получения западных технологий. Большинство экономистов поражается невежеству Трампа в вопросах природы внешнеторговых балансов, но многие в целом согласны с его обвинениями, касающимися интеллектуальной собственности. Тем не менее, доказательства, на которые опираются эти обвинения, тоже, мягко говоря, слабы.
По итогам торгового расследования, начатого администрацией Трампа в прошлом году в соответствии с разделом 301 «Закона о торговле», Китай был обвинён в получении иностранных технологий с помощью дискриминационных лицензионных ограничений, несправедливых соглашений о трансфере технологий, целевых инвестиций за рубеж, незаконных вторжений в компьютерные сети американских компаний, а также кибер-краж интеллектуальной собственности. «Весомость этих доказательств», заключают авторы доклада, показывает, что Китай применяет ограничения иностранного присутствия в экономике с целью заставить американские компании передавать свои технологии китайским организациям.
Однако эти аргументы совершенно не так убедительны, как это представляется в докладе. Начать с того, что китайские компании не страдают от нехватки капитала (благодаря хроническому избытку сбережений в стране), поэтому для них главным мотивом попыток привлечь прямые инвестиции из-за рубежа является доступ к иностранным технологиям. Согласно правилам ВТО, эти компании имеют право требовать передачи технологий от своих иностранных партнёров на коммерческой и добровольной основе.
К счастью для Китая, иностранные компании очень жаждут выйти на его рынок, и не в последнюю очередь потому, что в стране действуют преференции для прямых инвестиций. Более того, на протяжении десятилетий зарубежные и местные компании с готовностью соглашались с китайской стратегией «рыночного доступа к технологиям», которая требует, чтобы иностранные инвесторы «импортировали» передовые технологии в обмен на выход на китайский рынок.
Какие бы недостатки они ни видели в этом подходе, факт остаётся фактом: иностранные предприятия, в том числе компании, полностью принадлежащие иностранцам, или же иностранные партнёры китайских фирм, получили огромную выгоду от своих инвестиций в Китай. По данным доклада, опубликованного Всемирным банком в 2006 году, у иностранных транснациональных компаний средний уровень доходности от инвестиций в Китай равнялся 22%. А согласно докладу, подготовленному Conference Board of World Enterprises, в 2008 году средний уровень доходности капитала в Китае для американских транснациональных компаний составлял 33%.
Впрочем, с 2009 года прибыль до уплаты процентов и налогов у иностранных предприятий в Китае снижалась, хотя в 2017 году ситуация улучшилась. Это проблема, к которой китайское правительство должно отнестись со всей серьёзностью. Так или иначе, никто не может утверждать, будто иностранные компании заставляют работать на китайском рынке. Заявления, что американские фирмы принуждают к передаче технологий Китаю, тем самым, не имеют никакого значения.
Introductory Offer: Save 30% on PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Более того, эти заявления вообще не основаны на каких-либо убедительных доказательствах. Управление торгового представительства США (сокращённо USTR), которое готовило «доклад по разделу 301», утверждает, что провело множество опросов, однако все участники этих опросов отвечали анонимно, а их заявления являются не более чем домыслами: в них нет ничего, что могло бы быть принято к рассмотрению судом. И даже если бы эти заявления были правдой, они не могут неопровержимо свидетельствовать о том, что принуждение иностранных компаний к трансферу технологий является доминирующей практикой в Китае.
Столь же неубедительны и обвинения в «докладе по разделу 301», касающиеся инвестиций за рубеж, а именно использования Китаем «государственных капиталов и крайне непрозрачных инвестиционных сетей для содействия приобретению высоких технологий за границей». По мнению USTR, правительство Китая не только чётко определило свою инвестиционную стратегию, но и обладает армией покорных ему фирм, которые с готовностью реализуют эту стратегию.
Между тем, согласно докладу Американского института предпринимательства (AEI), с 2005 по 2016 годы китайские компании осуществили всего лишь 202 инвестиции в США, включая слияния и поглощения, и лишь 16 из них (на общую сумму $21 млрд) были направлены в технологический сектор. В период с 2013 по 2016 году китайские инвесторы потратили намного больше – $94 млрд – на американскую недвижимость.
Отраслевое распределение зарубежных инвестиций китайских компаний показывает, что нет никаких признаков эффективной работы даже рыночных механизмов, которые бы заставляли китайские компании вкладывать средства рационально. Наоборот, компании принимают независимые – и часто иррациональные – инвестиционные решения, которые иногда приводят к крупным убыткам.
Последний вопрос, поднятый в «докладе по разделу 301», касается кибер-воровства интеллектуальной собственности и конфиденциальной коммерческой информации, которое, как утверждают США, осуществляется китайским правительством. В докладе признаётся, что количество выявленных случаев китайского кибер-шпионажа снизилось после 2015 года, когда Китай и США договорились, что ни одна из сторон не будет «заниматься или сознательно поддерживать кибер-воровство интеллектуальной собственности, в том числе торговых секретов и другой конфиденциальной деловой информации ради получения коммерческих преимуществ». Тем не менее, некоторые американские официальные лица настаивают, будто такое снижение, скорее всего, является следствием перехода к более централизованным, отточенным и сложным атакам, осуществляемым меньшим количеством участников.
В реальности же Китай постепенно прогрессирует в вопросах защиты прав собственности. Как отмечает Николя Ларди из Института международной экономики им. Петерсона, «размер выплат Китая по лицензионным платежам и роялти за использование иностранных технологий резко вырос за последние годы, достигнув в прошлом году почти $30 млрд. Это почти четырёхкратное увеличение за десятилетие». Более того, продолжает Ларди, «Китай, наверное, занимает второе место в мире по масштабу лицензионных платежей, выплачиваемых за технологии, которые используются внутри национальных границ страны».
Совершенно ясно, что «доклад по разделу 301» основан на слухах, воображении и полуправде. И возникает очевидный вопрос: каким образом администрация Трампа может принимать политические решения со столь серьёзными последствиями, а именно вводить торговые пошлин, которые способны спровоцировать катастрофическую торговую войну, если она опирается на такие слабые аргументы. Ответ очевиден: данный доклад предназначен для того, чтобы оправдать это решение, а не для того, чтобы предоставить информацию, необходимую для принятия решений.
Всё это не означает, что проблемы, затронутые в «докладе по разделу 301», являются чистой выдумкой, или что Китай безупречно выполняет свои обязательства перед ВТО. Напротив, Китаю ещё многое предстоит сделать, чтобы повысить качество соблюдения правил ВТО, особенно в том, что касается открытия сектора финансовых услуг и укрепления защиты прав на интеллектуальную собственность.
Однако торговые проблемы должны решаться в рамках ВТО: США следует использовать механизм разрешения споров этой организации для удовлетворения своих претензий. Учитывая, что администрация Трампа не демонстрирует таких подходов, Китай должен рассмотреть возможность инициирования нового раунда переговоров о ВТО в сотрудничестве с Австралией, Канадой, Евросоюзом, Японией, Мексикой и Новой Зеландией. Систему многосторонних отношений необходимо сохранять – и не важно, с США или без них.
Торговая война, развязанная Трампом, не сможет заставить Китай отказаться от его стремления догнать развитые страны. Китай готов вести войну на истощение. К сожалению, обе стороны, а также весь остальной мир, понесут в ходе этого процесса серьёзные убытки.