ДЖИДДА/ДОХА – В Саудовской Аравии сейчас проводится беспрецедентный эксперимент экономической и социальной трансформации, а его результаты могут серьёзно повлиять на весь арабский мир. Главная цель королевского плана «Vision 2030» – снизить зависимость экономики страны от ископаемого топлива. Это своевременное решение, поскольку к 2030 году выбросы парниковых газов должны быть сокращены на 45%, а к 2050 году – до нетто-нуля, если мы хотим достичь поставленной в Парижском климатическом соглашении цели не допустить глобального потепления выше 1,5° по Цельсию.
Трудно переоценить масштабы этой задачи. Почти всё богатство Саудовской Аравии сегодня создаётся благодаря её огромным запасам нефти (страна является крупнейшим экспортёром нефти в мире), и риск, что все эти активы окажутся ненужными, является для королевства экзистенциальным.
Саудовская Аравия – не первое нефтяное государство Ближнего Востока, которое пытается снизить зависимость от углеводородов. Уже несколько десятилетий другие арабские страны пытаются проводить аналогичную политику диверсификации, но успехи невелики. Заметным исключением стал Дубай, которой сумел измениться, став логистическим центром, туристическим направлением и офшорным финансовым хабом. Это позволяет стране компенсировать сокращение запасов нефти. Однако модель города-государства, успешную в определённых случаях, невозможно масштабировать. Именно поэтому власти стран региона и за его пределами пристально наблюдают за амбициозной программой развития, реализуемой в Саудовской Аравии, стране с почти 37 миллионами жителей.
Добиться таких же успехов, как Дубай, – крайне сложная задача, но именно такова цель лидера Саудовской Аравии, наследного принца Мухаммеда бен Салмана (широко известен как МБС), который направляет огромные ресурсы на ускорение социально-экономических преобразований в королевстве. Предпринимаются усилия по превращению страны в центр зелёной энергетики (включая водород), добычи полезных ископаемых, логистики и инфраструктуры, спорта, музыки, туризма, цифровых услуг, финансов и предпринимательства. Правительство также стремится повысить коэффициент участия женщин в рабочей силе. Для этого оно разрешило женщинам водить машины, ограничило полномочия полиции нравов, ввело специальный сбор с частных компаний, которые нанимают на работу иностранцев.
В то же время МБС дал совершенно ясно понять, что в повестке дня нет политических реформ. В 2018 году весь мир был шокирован убийствомДжамаля Хашогги, а репрессии органов безопасности против несогласных помогли заткнуть рот критикам режима.
Тем не менее амбициозный экономический эксперимент Саудовской Аравии следует воспринимать всерьёз. По итогам 2022 года контролируемый государством нефтяной гигант Saudi Aramco отчитался о рекордной прибыли в размере $161,1 млрд. Эти доходы инвестируются внутри страны и за рубежом через суверенный фонд благосостояния – Public Investment Fund. Внутри страны за счёт нефтедолларов финансируется длинный список различных мегапроектов, призванных улучшить транспортное сообщение, совершить революцию в городском развитии, диверсифицировать энергетический сектор, развивать туризм. Воплощением смелости этих усилий стал футуристический безуглеродный город Неом, который сейчас строится на берегу Красного моря.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, Саудовская Аравия повысила налог на добавленную стоимость с 5% до 15%, обеспечив себя новым источником внутренних доходов. Это важно для страны, в которой граждане давно привыкли к подачкам и субсидиям в обмен на политическое молчание. И результаты уже заметны. Исторически на долю нефтедолларов приходилось примерно 90% доходов госбюджета, но в 2022 году на долю ненефтяных доходов пришлось уже 32% бюджетных доходов.
Концепция «Vision 2030» вызывает явный энтузиазм, особенно у молодёжи. По данным проведённого агентством ASDA’A BCW опроса арабской молодёжи, молодые саудиты уверены, что их страна движется в правильном направлении. Для региона, характеризующегося повсеместной коррупцией и недоверием к власти, такое объединение вокруг общей политической цели необычно. Во многих арабских странах правительствам не удавалось сплотить население вокруг общих целей со времён первых лет независимости, то есть более 60 лет назад. Народная поддержка «Vision 2030» напоминает золотые дни арабского национализма и политики государственного развития, проводившейся такими лидерами, как, например, Гамаль Абдель Насер (Египет).
Однако между саудовским экспериментом и эпохой первых лет независимости есть фундаментальная разница: концепция «Vision 2030» нацелена на либерализацию и привлечение иностранных инвестиций, а не на массовую национализацию и перераспределение. И в этом смысле символичным стало размещение на бирже акций компании Saudi Aramco в 2019 году.
Быстро продвигаются и реформы рынка труда. Они призваны стимулировать саудитов активней участвовать в деятельности частного сектора. Хотя доля занятости в госсекторе (это важная часть общественного договора) остаётся высокой, с 2019 года она слегка снизилась, а трудовые контракты стали гибче. Ещё одна реформа нацелена на привлечение в страну иностранных работников с высокой квалификацией благодаря повышению трудовой мобильности. Ряд других мер призваны открыть экономику страны, в том числе путём создания специальных экономических зон, что поможет королевству превратиться в крупный логистический центр.
С саудовским экспериментом сопряжены определённые риски. Например, есть вещи, которые нельзя купить за деньги, в частности, институциональный потенциал страны, а также способность планировать стратегически. Кроме того, несмотря на большое количество местных талантливых кадров, Саудовская Аравия активно пользуется услугами консультационных фирм, что может привести к проблемам, когда деньги закончатся. Мегапроекты могут превратиться в «белых слонов», а реформы, направленные на повышение эффективности, могут не принести желаемых результатов.
Саудовская Аравия расположена в геополитически горячей точке, и это тоже ставит под угрозу преобразования в стране. Недавнее соглашение о восстановлении дипломатических отношений с Ираном; усилия, направленные на прекращение огня в Судане; возвращение Сирии в Лигу арабских государств – всё это разворот на 180 градусов по сравнению с агрессивной внешней политикой, проводившейся в середине 2010-х. Тем самым МБС демонстрирует понимание, что для достижения внутренних успехов нужна стабильность на Ближнем Востоке и в Северо-Восточной Африке.
Ещё предстоит увидеть, сумеет ли это королевство – с его огромными ресурсами, вновь обретённой уверенностью и стремлением придерживаться ускоренного графика – воплотить в жизнь новую концепцию. Но если это получится, жизнь в регионе, несомненно, станет лучше.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
Adekeye Adebajo
argues that Israel’s war in Gaza is accelerating the trend toward global apartheid, highlights the strengths and weaknesses of United Nations peacekeeping missions, criticizes the militarization of US engagement with Africa, and more.
The models are in place to achieve clean cooking for all, which would have enormous benefits for the climate, health, and gender equality. Now rich-country governments, the private sector, and international organizations must agree to provide the necessary funding at this week’s IEA Summit on Clean Cooking in Africa.
urge global leaders to provide the financing to end a practice with dire effects for health and the climate.
The dollar's strength, particularly against major Asian currencies, has triggered a wave of skittishness in financial markets. Can anything be done to stem the greenback's rise, and even if something can be done, should it?
asks whether anything can or should be done about the greenback's strength, especially against Asian currencies.
ДЖИДДА/ДОХА – В Саудовской Аравии сейчас проводится беспрецедентный эксперимент экономической и социальной трансформации, а его результаты могут серьёзно повлиять на весь арабский мир. Главная цель королевского плана «Vision 2030» – снизить зависимость экономики страны от ископаемого топлива. Это своевременное решение, поскольку к 2030 году выбросы парниковых газов должны быть сокращены на 45%, а к 2050 году – до нетто-нуля, если мы хотим достичь поставленной в Парижском климатическом соглашении цели не допустить глобального потепления выше 1,5° по Цельсию.
Трудно переоценить масштабы этой задачи. Почти всё богатство Саудовской Аравии сегодня создаётся благодаря её огромным запасам нефти (страна является крупнейшим экспортёром нефти в мире), и риск, что все эти активы окажутся ненужными, является для королевства экзистенциальным.
Саудовская Аравия – не первое нефтяное государство Ближнего Востока, которое пытается снизить зависимость от углеводородов. Уже несколько десятилетий другие арабские страны пытаются проводить аналогичную политику диверсификации, но успехи невелики. Заметным исключением стал Дубай, которой сумел измениться, став логистическим центром, туристическим направлением и офшорным финансовым хабом. Это позволяет стране компенсировать сокращение запасов нефти. Однако модель города-государства, успешную в определённых случаях, невозможно масштабировать. Именно поэтому власти стран региона и за его пределами пристально наблюдают за амбициозной программой развития, реализуемой в Саудовской Аравии, стране с почти 37 миллионами жителей.
Добиться таких же успехов, как Дубай, – крайне сложная задача, но именно такова цель лидера Саудовской Аравии, наследного принца Мухаммеда бен Салмана (широко известен как МБС), который направляет огромные ресурсы на ускорение социально-экономических преобразований в королевстве. Предпринимаются усилия по превращению страны в центр зелёной энергетики (включая водород), добычи полезных ископаемых, логистики и инфраструктуры, спорта, музыки, туризма, цифровых услуг, финансов и предпринимательства. Правительство также стремится повысить коэффициент участия женщин в рабочей силе. Для этого оно разрешило женщинам водить машины, ограничило полномочия полиции нравов, ввело специальный сбор с частных компаний, которые нанимают на работу иностранцев.
В то же время МБС дал совершенно ясно понять, что в повестке дня нет политических реформ. В 2018 году весь мир был шокирован убийствомДжамаля Хашогги, а репрессии органов безопасности против несогласных помогли заткнуть рот критикам режима.
Тем не менее амбициозный экономический эксперимент Саудовской Аравии следует воспринимать всерьёз. По итогам 2022 года контролируемый государством нефтяной гигант Saudi Aramco отчитался о рекордной прибыли в размере $161,1 млрд. Эти доходы инвестируются внутри страны и за рубежом через суверенный фонд благосостояния – Public Investment Fund. Внутри страны за счёт нефтедолларов финансируется длинный список различных мегапроектов, призванных улучшить транспортное сообщение, совершить революцию в городском развитии, диверсифицировать энергетический сектор, развивать туризм. Воплощением смелости этих усилий стал футуристический безуглеродный город Неом, который сейчас строится на берегу Красного моря.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
Кроме того, Саудовская Аравия повысила налог на добавленную стоимость с 5% до 15%, обеспечив себя новым источником внутренних доходов. Это важно для страны, в которой граждане давно привыкли к подачкам и субсидиям в обмен на политическое молчание. И результаты уже заметны. Исторически на долю нефтедолларов приходилось примерно 90% доходов госбюджета, но в 2022 году на долю ненефтяных доходов пришлось уже 32% бюджетных доходов.
Концепция «Vision 2030» вызывает явный энтузиазм, особенно у молодёжи. По данным проведённого агентством ASDA’A BCW опроса арабской молодёжи, молодые саудиты уверены, что их страна движется в правильном направлении. Для региона, характеризующегося повсеместной коррупцией и недоверием к власти, такое объединение вокруг общей политической цели необычно. Во многих арабских странах правительствам не удавалось сплотить население вокруг общих целей со времён первых лет независимости, то есть более 60 лет назад. Народная поддержка «Vision 2030» напоминает золотые дни арабского национализма и политики государственного развития, проводившейся такими лидерами, как, например, Гамаль Абдель Насер (Египет).
Однако между саудовским экспериментом и эпохой первых лет независимости есть фундаментальная разница: концепция «Vision 2030» нацелена на либерализацию и привлечение иностранных инвестиций, а не на массовую национализацию и перераспределение. И в этом смысле символичным стало размещение на бирже акций компании Saudi Aramco в 2019 году.
Быстро продвигаются и реформы рынка труда. Они призваны стимулировать саудитов активней участвовать в деятельности частного сектора. Хотя доля занятости в госсекторе (это важная часть общественного договора) остаётся высокой, с 2019 года она слегка снизилась, а трудовые контракты стали гибче. Ещё одна реформа нацелена на привлечение в страну иностранных работников с высокой квалификацией благодаря повышению трудовой мобильности. Ряд других мер призваны открыть экономику страны, в том числе путём создания специальных экономических зон, что поможет королевству превратиться в крупный логистический центр.
С саудовским экспериментом сопряжены определённые риски. Например, есть вещи, которые нельзя купить за деньги, в частности, институциональный потенциал страны, а также способность планировать стратегически. Кроме того, несмотря на большое количество местных талантливых кадров, Саудовская Аравия активно пользуется услугами консультационных фирм, что может привести к проблемам, когда деньги закончатся. Мегапроекты могут превратиться в «белых слонов», а реформы, направленные на повышение эффективности, могут не принести желаемых результатов.
Саудовская Аравия расположена в геополитически горячей точке, и это тоже ставит под угрозу преобразования в стране. Недавнее соглашение о восстановлении дипломатических отношений с Ираном; усилия, направленные на прекращение огня в Судане; возвращение Сирии в Лигу арабских государств – всё это разворот на 180 градусов по сравнению с агрессивной внешней политикой, проводившейся в середине 2010-х. Тем самым МБС демонстрирует понимание, что для достижения внутренних успехов нужна стабильность на Ближнем Востоке и в Северо-Восточной Африке.
Ещё предстоит увидеть, сумеет ли это королевство – с его огромными ресурсами, вновь обретённой уверенностью и стремлением придерживаться ускоренного графика – воплотить в жизнь новую концепцию. Но если это получится, жизнь в регионе, несомненно, станет лучше.