Судебные процессы по делам военных преступников когда-то были серьёзным делом. Вспомните фотографии Германа Геринга и Рудольфа Гесса, угрюмо сидящих на скамье подсудимых в Нюрнберге. Некоторые нацистские лидеры были даже повешены после относительно недолгих, но справедливых судебных процессов.
В наше время судебные процессы по делам самых безнравственных правителей в мире стали фарсом. Судебный процесс над Саддамом Хуссейном и его приспешниками из партии «Баас» представляет собой непрерывную цепь затруднений. Подсудимые совершают одну выходку за другой, а Хуссейн проявляет все возможные формы неуважения суду, только что не показывает судье свой голый зад. Трудно представить себе исход процесса, который был бы законным в глазах иракцев и всего мира.
Тем временем судебный процесс над Слободаном Милошевичем закончился похоронами после четырёх скучных лет дачи показаний и издержек в размере более 200 миллионов долларов. В Камбодже ООН и местное правительство почти десятилетие спорили о том, как лучше начать процесс над оставшимися в живых командирами «красных кхмеров».
«Массовые» убийцы, захватившие власть в двадцатом веке, были обречены на смерть в народных бунтах или на судебные процессы за свои преступления, если, конечно, они не умирали, будучи у власти. Кто может гордиться тем, что последний коммунистический лидер Румынии Николай Чаушеску и его жена были расстреляны даже без видимости честного судебного процесса? Формальные атрибуты настоящего суда всегда кажутся лучше, чем скорый суд, даже если конечным результатом тоже является смерть.
Сегодня есть два реальных способа начать судебное разбирательство против свергнутого тирана. Государство может само отдать под суд своих бывших правителей, как это сделали аргентинцы в 80-ых годах ХХ века с генералами, ответственными за исчезновение более 5000 своих сограждан. На международном уровне Нюрнбергская модель остаётся подходящей для возбуждения новых судебных процессов. Но данная модель неоднозначна: силы, одержавшие победу, иногда навязывают ответственность за преступления, вроде «преступлений против человечества», которые не имели чёткого определения в то время, когда совершались.
Было время, когда мы могли видеть преимущества как государственных, так и международных судебных процессов. Судебные процессы государственного уровня позволяли местным жителям выразить своё горе, принимая непосредственное участие в процессе. Выступая в роли судей и присяжных, соотечественники подсудимого могли внести бόльшую ясность в установление степени вины, т.к. они разбирались в тяжёлых условиях, в которых свергнутый диктатор принимал решения.
As the US presidential election nears, stay informed with Project Syndicate - your go-to source of expert insight and in-depth analysis of the issues, forces, and trends shaping the vote. Subscribe now and save 30% on a new Digital subscription.
Subscribe Now
Аргентинский судебный процесс над генералами был успешным ритуалом болезненного перехода от военной хунты к демократии, но данный положительный опыт закончился признанием неоднозначности судебного процесса теми, кто его инициировал. Даже после осуждения генералы были настолько сильны, что смогли потребовать прекратить судебные разбирательства, а затем и добиться извинений от следующего президента. В политической системе Аргентины до сих пор присутствует путаница из-за правовых последствий тех судебных процессов двадцатилетней давности.
На международном уровне решение Совета Безопасности ООН о создании Международного уголовного трибунала для стран бывшей Югославии («ICTY») также было встречено с большим доверием. «ICTY» действительно принял несколько серьёзных решений под руководством Антонио Кассеpе. Но затем судьям страшно не повезло: они решили осуществить свою заветную мечту и вызвали в суд главного злодея – Слободана Милошевича.
Неясно, как бы Милошевича судили сербы, если бы состоялся суд государственного уровня. Многое бы зависело от того, какая партия контролировала суд. На международном уровне главное опасение вызывал не избыток политики, а избыток юриспруденции. Судебный процесс по делу Милошевича должен был стать более чем справедливым: он должен был стать символом правосудия ООН. Поэтому Милошевичу разрешили защищаться самому, что было большой ошибкой: процесс затянулся, а его эффективность снизилась. Не было ограничено количество свидетелей, которых вызывало обвинение для того, чтобы они рассказывали одну и ту же отвратительную историю об агрессии и зверствах сербов.
Чтобы понять, что пошло не так и почему судебный процесс длился четыре скандальных года, потребуется много месяцев. Подозреваю, что должностные лица суда из хороших побуждений последовали примеру Комиссии по примирению и восстановлению истины в ЮАР. Эта модель ставится в пример в юридических школах как достойная замена «правосудию, воздающему по заслугам». На южноафриканских процессах главным вопросом было не будущее подсудимого, а прошлое жертв. Каждому потерпевшему было разрешено поведать свою историю, а подсудимый должен был это слушать.
В случае массовых убийств двадцатого века подобные рассказы могут длиться десятилетиями. Позволить потерпевшим рассказывать свои истории, а затем дать подсудимому право затягивать процесс, расхваливая свои заслуги в качестве политического лидера, – вот формула бесконечного судебного разбирательства.
Одному судебные процессы над Милошевичем и Хуссейном нас точно научили: нельзя использовать суд для того, чтобы покончить с имиджем харизматических политиков. Они обведут суд вокруг пальца, особенно если им позволят защищаться самостоятельно, и станут использовать суд для оправдания своих действий. Тиранов надо судить, только когда они потерпели полное поражение.
Как ни странно, преимуществом судов Нюрнберга было то, что они состояли из представителей победивших стран. Они были постоянным напоминанием Герингу, Гессу и их прихвостням, что власть была у союзников и что нацисты потерпели окончательное поражение. Главной целью судебных процессов всегда было наказание виновных, а не планирование того, как будет написана история.
Трагедия судебных разбирательств с Милошевичем и Хуссейном заключалась в том, что точки над «i» ещё не были расставлены – сама история была под судом. В результате, замешательство людей, принимавших решения, стало причиной международных и внутригосударственных процессов, которые создали иллюзию возмездия. В случае с Хуссейном, эта иллюзия ещё может стать реальностью.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
The World Trade Organization's precipitous decline into irrelevance should serve as a warning to the International Monetary Fund's shareholder governments, its management, and everyone who values multilateral economic cooperation. In a rapidly changing world, global institutions must reform or die.
propose incremental changes to keep developing and emerging economies on board and engaged.
The old Europe of the Cold War sought comfort in the past and confidence in the solitary US leadership that defined the era. Unfortunately, when it comes to its own security, Europe seemingly remains in a time warp, stuck somewhere before 1989.
laments that nostalgia for US leadership unites a continent that must define the decisive action needed now.
Судебные процессы по делам военных преступников когда-то были серьёзным делом. Вспомните фотографии Германа Геринга и Рудольфа Гесса, угрюмо сидящих на скамье подсудимых в Нюрнберге. Некоторые нацистские лидеры были даже повешены после относительно недолгих, но справедливых судебных процессов.
В наше время судебные процессы по делам самых безнравственных правителей в мире стали фарсом. Судебный процесс над Саддамом Хуссейном и его приспешниками из партии «Баас» представляет собой непрерывную цепь затруднений. Подсудимые совершают одну выходку за другой, а Хуссейн проявляет все возможные формы неуважения суду, только что не показывает судье свой голый зад. Трудно представить себе исход процесса, который был бы законным в глазах иракцев и всего мира.
Тем временем судебный процесс над Слободаном Милошевичем закончился похоронами после четырёх скучных лет дачи показаний и издержек в размере более 200 миллионов долларов. В Камбодже ООН и местное правительство почти десятилетие спорили о том, как лучше начать процесс над оставшимися в живых командирами «красных кхмеров».
«Массовые» убийцы, захватившие власть в двадцатом веке, были обречены на смерть в народных бунтах или на судебные процессы за свои преступления, если, конечно, они не умирали, будучи у власти. Кто может гордиться тем, что последний коммунистический лидер Румынии Николай Чаушеску и его жена были расстреляны даже без видимости честного судебного процесса? Формальные атрибуты настоящего суда всегда кажутся лучше, чем скорый суд, даже если конечным результатом тоже является смерть.
Сегодня есть два реальных способа начать судебное разбирательство против свергнутого тирана. Государство может само отдать под суд своих бывших правителей, как это сделали аргентинцы в 80-ых годах ХХ века с генералами, ответственными за исчезновение более 5000 своих сограждан. На международном уровне Нюрнбергская модель остаётся подходящей для возбуждения новых судебных процессов. Но данная модель неоднозначна: силы, одержавшие победу, иногда навязывают ответственность за преступления, вроде «преступлений против человечества», которые не имели чёткого определения в то время, когда совершались.
Было время, когда мы могли видеть преимущества как государственных, так и международных судебных процессов. Судебные процессы государственного уровня позволяли местным жителям выразить своё горе, принимая непосредственное участие в процессе. Выступая в роли судей и присяжных, соотечественники подсудимого могли внести бόльшую ясность в установление степени вины, т.к. они разбирались в тяжёлых условиях, в которых свергнутый диктатор принимал решения.
Go beyond the headlines with PS - and save 30%
As the US presidential election nears, stay informed with Project Syndicate - your go-to source of expert insight and in-depth analysis of the issues, forces, and trends shaping the vote. Subscribe now and save 30% on a new Digital subscription.
Subscribe Now
Аргентинский судебный процесс над генералами был успешным ритуалом болезненного перехода от военной хунты к демократии, но данный положительный опыт закончился признанием неоднозначности судебного процесса теми, кто его инициировал. Даже после осуждения генералы были настолько сильны, что смогли потребовать прекратить судебные разбирательства, а затем и добиться извинений от следующего президента. В политической системе Аргентины до сих пор присутствует путаница из-за правовых последствий тех судебных процессов двадцатилетней давности.
На международном уровне решение Совета Безопасности ООН о создании Международного уголовного трибунала для стран бывшей Югославии («ICTY») также было встречено с большим доверием. «ICTY» действительно принял несколько серьёзных решений под руководством Антонио Кассеpе. Но затем судьям страшно не повезло: они решили осуществить свою заветную мечту и вызвали в суд главного злодея – Слободана Милошевича.
Неясно, как бы Милошевича судили сербы, если бы состоялся суд государственного уровня. Многое бы зависело от того, какая партия контролировала суд. На международном уровне главное опасение вызывал не избыток политики, а избыток юриспруденции. Судебный процесс по делу Милошевича должен был стать более чем справедливым: он должен был стать символом правосудия ООН. Поэтому Милошевичу разрешили защищаться самому, что было большой ошибкой: процесс затянулся, а его эффективность снизилась. Не было ограничено количество свидетелей, которых вызывало обвинение для того, чтобы они рассказывали одну и ту же отвратительную историю об агрессии и зверствах сербов.
Чтобы понять, что пошло не так и почему судебный процесс длился четыре скандальных года, потребуется много месяцев. Подозреваю, что должностные лица суда из хороших побуждений последовали примеру Комиссии по примирению и восстановлению истины в ЮАР. Эта модель ставится в пример в юридических школах как достойная замена «правосудию, воздающему по заслугам». На южноафриканских процессах главным вопросом было не будущее подсудимого, а прошлое жертв. Каждому потерпевшему было разрешено поведать свою историю, а подсудимый должен был это слушать.
В случае массовых убийств двадцатого века подобные рассказы могут длиться десятилетиями. Позволить потерпевшим рассказывать свои истории, а затем дать подсудимому право затягивать процесс, расхваливая свои заслуги в качестве политического лидера, – вот формула бесконечного судебного разбирательства.
Одному судебные процессы над Милошевичем и Хуссейном нас точно научили: нельзя использовать суд для того, чтобы покончить с имиджем харизматических политиков. Они обведут суд вокруг пальца, особенно если им позволят защищаться самостоятельно, и станут использовать суд для оправдания своих действий. Тиранов надо судить, только когда они потерпели полное поражение.
Как ни странно, преимуществом судов Нюрнберга было то, что они состояли из представителей победивших стран. Они были постоянным напоминанием Герингу, Гессу и их прихвостням, что власть была у союзников и что нацисты потерпели окончательное поражение. Главной целью судебных процессов всегда было наказание виновных, а не планирование того, как будет написана история.
Трагедия судебных разбирательств с Милошевичем и Хуссейном заключалась в том, что точки над «i» ещё не были расставлены – сама история была под судом. В результате, замешательство людей, принимавших решения, стало причиной международных и внутригосударственных процессов, которые создали иллюзию возмездия. В случае с Хуссейном, эта иллюзия ещё может стать реальностью.