ОКСФОРД – Всеобщие выборы в Пакистане 8 февраля, омраченные обвинениями в широкомасштабных нарушениях при голосовании, привели к распаду парламента и формированию коалиционного правительства, состоящего из двух основных династических партий страны. Вместе с тем, результат выборов стал ошеломляющим поражением для могущественных военных, поскольку кандидаты, поддерживаемые партией “Техрик-и-Инсаф” (PTI) находящегося в заключении бывшего премьер-министра Имрана Хана, получили больше мест в парламенте, чем любой другой политический блок, несмотря на двухлетние репрессии против его избирателей и сторонников.
Хотя PTI не получила достаточно мест, чтобы самостоятельно сформировать правительство, ее неожиданно высокие результаты (партии было официально запрещено участвовать в выборах) подчеркивают популярность Хана. В преддверии голосования члены и сторонники PTI столкнулись с арестами, преследованиями и развалом своего бизнеса. В сам день выборов услуги сотовой связи были отключены в последней попытке сорвать явку избирателей. Но, несмотря на эти препятствия, пакистанские избиратели нанесли исторический удар по военным, чье политическое вмешательство не встречало большого сопротивления на протяжении последних трех десятилетий.
Выборы в Пакистане представляли собой не просто конкуренцию между политическими партиями, а конфронтацию между теми, кто выступает против все более откровенного политического вмешательства военных, и теми, кто сотрудничает с ними для получения личной и профессиональной выгоды. Однако результат поднимает важный вопрос: почему режим столкнулся с такой широкой оппозицией именно сейчас, особенно в регионах давно считающимися бастионами военной поддержки?
Конечно, сильные результаты PTI можно отчасти объяснить популярностью Хана как величайшего игрока в крикет в истории Пакистана и его решением бросить вызов авторитету военных. Это неповиновение привело к его аресту и последующему обвинению в коррупции, за что он отбывает десятилетний тюремный срок. Но это также отражает широко распространенное недовольство среди среднего класса страны, чье экономическое и политическое влияние неуклонно снижается, несмотря на его быстрый рост за последние 20 лет.
По мнению экономиста Дурр-э-Наяба, к среднему классу можно отнести примерно 40% населения Пакистана – группа, на долю которой приходится большая часть роста доходов страны за последние несколько десятилетий, распространяясь из городских центров в сельские районы, где спрос цены на товары среднего класса, такие как мотоциклы и телевизоры, выросли. В то же время резко возросло количество частных школ: с 3000 в 1982 году до 70 000 в 2015 году. В настоящее время эти школы посещают более 34% пакистанских детей школьного возраста, включая многих детей из семей с доходом ниже среднего.
За последние два десятилетия Пакистан также пережил бум в сфере высшего образования: университеты стали появляться даже в отдаленных районах, чему способствовала поддержка Комиссии по высшему образованию страны. Хотя качество образования, предлагаемого этими учебными заведениями, вызывает сомнения, резкий рост числа учащихся привел к появлению того, что можно назвать “амбициозным” средним классом. Несмотря на отсутствие стабильных доходов, эти семьи разделяют те же мечты и амбиции, что и их коллеги из среднего класса.
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
К сожалению, модель роста, поддерживающая пакистанский средний класс, построена на зыбком фундаменте. Экономика страны работает на заемных ресурсах, в значительной степени полагаясь на регулярную финансовую поддержку со стороны Международного валютного фонда и ключевых иностранных союзников, таких как богатые нефтью страны Персидского залива и Китай.
Более того, пакистанская экономика в первую очередь выгодна элитам страны, которые извлекают ресурсы с помощью субсидий, налоговых льгот и различных других мер. Сбор налогов является неэффективным и регрессивным, что ложится непропорциональным бременем на беднейшие и производительные слои населения. Между тем, крупномасштабный рост производства застопорился, а экспорт снизился с 15% от ВВП в 2003 году до 11% ВВП в 2022 году.
Свержение Хана в апреле 2022 года в результате организованного военными вотума недоверия усугубило и без того шаткое экономическое положение Пакистана, создав предпосылки для длительного периода экономических и политических потрясений. По оценкам Всемирного банка, реальный ВВП сократился на 0,6% в 2023 году, поскольку экономика боролась с безудержной инфляцией и разрушительными последствиями наводнений 2022 года.
В условиях стагнации экономики и инфляции, колеблющейся около 30%, недавний опрос Gallup показал, что уровень общественного пессимизма достиг 18-летнего максимума. Примерно 70% респондентов заявили, что их экономическое положение ухудшилось, а широкое распространение экономической неудовлетворенности способствовало усилению электоральной реакции против военного режима.
Однако средний класс Пакистана борется не только с ухудшающимися экономическими перспективами, но и с политическими репрессиями. Когда-то его считали “классом болтунов”, который предпочитает смотреть дома мыльные оперы, а не голосовать, но пакистанцы из среднего класса стали более активно участвовать в политической жизни и теперь составляют костяк партии PTI. По мере того, как военные ужесточали репрессии против сторонников Хана из среднего класса (многие из которых женщины), оппозиция становилась более решительной, во многом благодаря энтузиазму технически подкованной пакистанской молодежи.
Во многих отношениях это были первые цифровые выборы в Пакистане. По данным Программы развития Организации Объединенных Наций, две трети населения составляют лица моложе 30 лет, что является “самым многочисленным поколением молодых людей” за всю историю страны. Столкнувшись с огромной и преимущественно несимпатичной когортой новых избирателей, а также с 73 миллионами активных пользователей социальных сетей, режим обнаружил, что ему становится все труднее формировать общественный дискурс.
Поскольку официальные репрессии повышают затраты на коллективные действия, социальные сети стали мощным инструментом мобилизации избирателей. После спорного решения Верховного суда, запретившего партии Хана использовать свой традиционный символ крикетной биты, сторонники устремились в социальные сети, чтобы распространять информацию о новых символах, присвоенных кандидатам, поддерживаемым PTI.
Более того, в стране, где сельская политика исторически вращалась вокруг родственных связей и систем покровительства, социальные сети позволили национальным проблемам взять верх над проблемами местного масштаба. Устаревшее представление о том, что сельские посредники при голосовании могут заручиться поддержкой целых кланов, уходит в прошлое. Аналогичным образом распалось единое голосование домохозяйств: теперь члены семей голосуют в соответствии со своими собственными политическими предпочтениями. В совокупности эти изменения серьезно ограничивают способность военных контролировать политику через местную знать.
Но несмотря на то, что результаты дают проблеск надежды, ситуация в Пакистане после выборов характеризуется неустойчивым сочетанием сокращающихся ресурсов, растущим числом заинтересованных сторон и авторитарной элиты, не желающей идти на какие-либо уступки. Попытки правительства сохранить статус-кво с помощью репрессий привели к исторической потере легитимности и доверия к государственным институтам. Образовавшийся в результате институциональный вакуум оставляет без внимания недовольство среднего класса, что представляет собой серьезную угрозу стабильности Пакистана. В отсутствие институциональных каналов для разрешения политических споров конфликты неизбежно будут разрешаться с помощью насилия.
Иностранные партнеры Пакистана должны использовать свое влияние, чтобы предотвратить дальнейшую нестабильность. Через два месяца Пакистану придется снова обратиться к МВФ и внешним спонсорам. Те, кто контролирует кошелек, должны заставить военных ослабить свой экономический и политический контроль над страной. Настало время наделить полномочиями тех, кто может обеспечить рост и стабильность, в которых так нуждается Пакистан.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
While both the American and Chinese Gilded Ages raised material standards of living for hundreds of millions of people, their endemic corruption produced radically unequal and unsustainable growth. Ultimately, both periods offer cautionary tales about unbridled crony capitalism, not models for blind emulation.
explains how corruption both drove the country's GDP growth and sowed the seeds for its current economic problems.
Since taking power in 2014, Prime Minister Narendra Modi and his ruling Bharatiya Janata Party have stoked Hindu nationalism, hollowed out India’s democracy, and overseen an economy that is probably performing far worse than official figures suggest. And yet Modi and the BJP are genuinely popular, making them likely – though not certain – to emerge victorious when the ongoing parliamentary election concludes in June.
ОКСФОРД – Всеобщие выборы в Пакистане 8 февраля, омраченные обвинениями в широкомасштабных нарушениях при голосовании, привели к распаду парламента и формированию коалиционного правительства, состоящего из двух основных династических партий страны. Вместе с тем, результат выборов стал ошеломляющим поражением для могущественных военных, поскольку кандидаты, поддерживаемые партией “Техрик-и-Инсаф” (PTI) находящегося в заключении бывшего премьер-министра Имрана Хана, получили больше мест в парламенте, чем любой другой политический блок, несмотря на двухлетние репрессии против его избирателей и сторонников.
Хотя PTI не получила достаточно мест, чтобы самостоятельно сформировать правительство, ее неожиданно высокие результаты (партии было официально запрещено участвовать в выборах) подчеркивают популярность Хана. В преддверии голосования члены и сторонники PTI столкнулись с арестами, преследованиями и развалом своего бизнеса. В сам день выборов услуги сотовой связи были отключены в последней попытке сорвать явку избирателей. Но, несмотря на эти препятствия, пакистанские избиратели нанесли исторический удар по военным, чье политическое вмешательство не встречало большого сопротивления на протяжении последних трех десятилетий.
Выборы в Пакистане представляли собой не просто конкуренцию между политическими партиями, а конфронтацию между теми, кто выступает против все более откровенного политического вмешательства военных, и теми, кто сотрудничает с ними для получения личной и профессиональной выгоды. Однако результат поднимает важный вопрос: почему режим столкнулся с такой широкой оппозицией именно сейчас, особенно в регионах давно считающимися бастионами военной поддержки?
Конечно, сильные результаты PTI можно отчасти объяснить популярностью Хана как величайшего игрока в крикет в истории Пакистана и его решением бросить вызов авторитету военных. Это неповиновение привело к его аресту и последующему обвинению в коррупции, за что он отбывает десятилетний тюремный срок. Но это также отражает широко распространенное недовольство среди среднего класса страны, чье экономическое и политическое влияние неуклонно снижается, несмотря на его быстрый рост за последние 20 лет.
По мнению экономиста Дурр-э-Наяба, к среднему классу можно отнести примерно 40% населения Пакистана – группа, на долю которой приходится большая часть роста доходов страны за последние несколько десятилетий, распространяясь из городских центров в сельские районы, где спрос цены на товары среднего класса, такие как мотоциклы и телевизоры, выросли. В то же время резко возросло количество частных школ: с 3000 в 1982 году до 70 000 в 2015 году. В настоящее время эти школы посещают более 34% пакистанских детей школьного возраста, включая многих детей из семей с доходом ниже среднего.
За последние два десятилетия Пакистан также пережил бум в сфере высшего образования: университеты стали появляться даже в отдаленных районах, чему способствовала поддержка Комиссии по высшему образованию страны. Хотя качество образования, предлагаемого этими учебными заведениями, вызывает сомнения, резкий рост числа учащихся привел к появлению того, что можно назвать “амбициозным” средним классом. Несмотря на отсутствие стабильных доходов, эти семьи разделяют те же мечты и амбиции, что и их коллеги из среднего класса.
Subscribe to PS Digital
Access every new PS commentary, our entire On Point suite of subscriber-exclusive content – including Longer Reads, Insider Interviews, Big Picture/Big Question, and Say More – and the full PS archive.
Subscribe Now
К сожалению, модель роста, поддерживающая пакистанский средний класс, построена на зыбком фундаменте. Экономика страны работает на заемных ресурсах, в значительной степени полагаясь на регулярную финансовую поддержку со стороны Международного валютного фонда и ключевых иностранных союзников, таких как богатые нефтью страны Персидского залива и Китай.
Более того, пакистанская экономика в первую очередь выгодна элитам страны, которые извлекают ресурсы с помощью субсидий, налоговых льгот и различных других мер. Сбор налогов является неэффективным и регрессивным, что ложится непропорциональным бременем на беднейшие и производительные слои населения. Между тем, крупномасштабный рост производства застопорился, а экспорт снизился с 15% от ВВП в 2003 году до 11% ВВП в 2022 году.
Свержение Хана в апреле 2022 года в результате организованного военными вотума недоверия усугубило и без того шаткое экономическое положение Пакистана, создав предпосылки для длительного периода экономических и политических потрясений. По оценкам Всемирного банка, реальный ВВП сократился на 0,6% в 2023 году, поскольку экономика боролась с безудержной инфляцией и разрушительными последствиями наводнений 2022 года.
В условиях стагнации экономики и инфляции, колеблющейся около 30%, недавний опрос Gallup показал, что уровень общественного пессимизма достиг 18-летнего максимума. Примерно 70% респондентов заявили, что их экономическое положение ухудшилось, а широкое распространение экономической неудовлетворенности способствовало усилению электоральной реакции против военного режима.
Однако средний класс Пакистана борется не только с ухудшающимися экономическими перспективами, но и с политическими репрессиями. Когда-то его считали “классом болтунов”, который предпочитает смотреть дома мыльные оперы, а не голосовать, но пакистанцы из среднего класса стали более активно участвовать в политической жизни и теперь составляют костяк партии PTI. По мере того, как военные ужесточали репрессии против сторонников Хана из среднего класса (многие из которых женщины), оппозиция становилась более решительной, во многом благодаря энтузиазму технически подкованной пакистанской молодежи.
Во многих отношениях это были первые цифровые выборы в Пакистане. По данным Программы развития Организации Объединенных Наций, две трети населения составляют лица моложе 30 лет, что является “самым многочисленным поколением молодых людей” за всю историю страны. Столкнувшись с огромной и преимущественно несимпатичной когортой новых избирателей, а также с 73 миллионами активных пользователей социальных сетей, режим обнаружил, что ему становится все труднее формировать общественный дискурс.
Поскольку официальные репрессии повышают затраты на коллективные действия, социальные сети стали мощным инструментом мобилизации избирателей. После спорного решения Верховного суда, запретившего партии Хана использовать свой традиционный символ крикетной биты, сторонники устремились в социальные сети, чтобы распространять информацию о новых символах, присвоенных кандидатам, поддерживаемым PTI.
Более того, в стране, где сельская политика исторически вращалась вокруг родственных связей и систем покровительства, социальные сети позволили национальным проблемам взять верх над проблемами местного масштаба. Устаревшее представление о том, что сельские посредники при голосовании могут заручиться поддержкой целых кланов, уходит в прошлое. Аналогичным образом распалось единое голосование домохозяйств: теперь члены семей голосуют в соответствии со своими собственными политическими предпочтениями. В совокупности эти изменения серьезно ограничивают способность военных контролировать политику через местную знать.
Но несмотря на то, что результаты дают проблеск надежды, ситуация в Пакистане после выборов характеризуется неустойчивым сочетанием сокращающихся ресурсов, растущим числом заинтересованных сторон и авторитарной элиты, не желающей идти на какие-либо уступки. Попытки правительства сохранить статус-кво с помощью репрессий привели к исторической потере легитимности и доверия к государственным институтам. Образовавшийся в результате институциональный вакуум оставляет без внимания недовольство среднего класса, что представляет собой серьезную угрозу стабильности Пакистана. В отсутствие институциональных каналов для разрешения политических споров конфликты неизбежно будут разрешаться с помощью насилия.
Иностранные партнеры Пакистана должны использовать свое влияние, чтобы предотвратить дальнейшую нестабильность. Через два месяца Пакистану придется снова обратиться к МВФ и внешним спонсорам. Те, кто контролирует кошелек, должны заставить военных ослабить свой экономический и политический контроль над страной. Настало время наделить полномочиями тех, кто может обеспечить рост и стабильность, в которых так нуждается Пакистан.