НЬЮ-ЙОРК – С оккупацией русскими солдатами Украины и вводом Военно-морского флота Китая в территориальные воды Филиппин в Южно-Китайском море мир входит в новый опасный поворот.
С точки зрения геополитики, Россия и Китай возвращаются к нормам девятнадцатого века, когда государства противоборствовали друг с другом, собрав мощные силы при разгуле безудержного национализма и жесткой монархии. Действительно, президент России Владимир Путин пытается вновь собрать царскую Россию, удерживая любой ценой Крым, Абхазию, Южную Осетию и другие части бывшей империи.
Аналогичным образом Китай предъявляет свои права в Южно-Китайском море, полностью нарушая Морскую Конвенцию Организации Объединенных Наций, базируясь на неясной истории бывших империй. Обе страны ведут себя так, как будто сила – это игра с нулевым результатом, продиктованная старыми правилами геополитики.
Но, несмотря на предупреждение госсекретаря США Джона Керри о том, что оккупация Крыма Россией «не соответствует нормам поведения члена восьмерки, крупной державы и нормам двадцать первого века», США и их союзники пытаются бороться за сохранение послевоенных границ двадцатого века.
США полагает, что захватнический национализм европейских стран, принесший разруху, колониализм и две мировые войны, закончился в 1945 году. Послевоенные руководители США посчитали, что с проблемой оголтелого национализма надо бороться с помощью транснационализма. США возглавили работу по разработке международного законодательства, созданию ООН, обеспечению свободной торговли на мировых рынках. Вместе с тем США помогали развитию таких организаций, как Европейский Союз и Ассоциация стран Юго-Восточной Азии.
Конечно, США не были всегда последовательны или безупречны в этих процессах, в частности, участвуя в кровопролитной войне во Вьетнаме. Но постоянная защита системы международной безопасности была всегда более полезна, чем политика предыдущих семидесяти лет, и привела к такому невиданному росту, внедрению инноваций и улучшению условий жизни людей, которые никогда ранее не существовали.
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Однако сегодня, с развитием Китая, разбалансированием глобальных расстановок сил и падением доверия к США из-за двух десятилетий войн, создалось большое напряжение в международном порядке на нашей планете.
Современная Япония, стойкий приверженец послевоенной системы США, также преобразована этим процессом. Когда капитан Метью Перри прорвался в гавань Токио в 1854 году, он обнаружил слабую, изолированную и технологически отсталую страну. Через 14 лет Япония начала мощную модернизацию при императоре Мейи, а ещё через тридцать семь лет одержала победу в русско-японской войне, повергнув в шок весь мир. Быстро усваивая уроки Европы девятнадцатого столетия, Япония в 1894 году предприняла безжалостный пятидесятилетний поход с целью захвата Азии и её ресурсов, который был остановлен только тогда, когда атомные бомбы США превратили в руины Хиросиму и Нагасаки.
После войны, при поддержке и руководстве США, Япония стала лидером международной системы, основанной на системе правил. Эта страна больше всех других стран финансирует ООН (в относительных пропорциях), серьёзно работает в ряде других международных организаций, поддерживает развитие других стран-соседей в Азии, включая Китай.
Однако лидеры Китая, агрессивно очерняя сегодня Японию, предъявляя спорные территориальные и морские претензии и отстаивая их жестче, чем когда-либо раньше, толкают премьер-министра Японии Синдзо Абэ, увлекающегося историческим ревизионизмом и восхвалением националистического прошлого Японии на путь, который может казаться заманчивым: назад в девятнадцатый век.
Европа тоже приняла послевоенную международную систему. С передачей вопросов защиты безопасности Америке, правительства стран Европы направили свои средства и усилия на вопросы социального обеспечения и построили утопическую систему социальной защиты двадцать первого века. Это позволило стереть национальные различия и заменить агрессию и враждебность переговорами и компромиссами.
Мечта ЕС двадцать первого века сейчас сталкивается с царским медведем девятнадцатого века, показывающего свои атавистические челюсти на российско-украинской границе. И так же как АСЕАН неспособна и не желает бороться с претензиями Китая в Южно-Китайском море, ЕС уже понимает пределы своего мягкого, консенсусного подхода в отношениях с Россией.
Если система суверенных государств двадцать первого века является недостижимой мечтой в нашем «Гобсовском мире», и молчаливое горькое согласие на возврат к нормам девятнадцатого века в связи с агрессивным поведением России и Китая неизбежен, то защита международной послевоенной системы, возможно, является наилучшим решением, имеющимся в нашем распоряжении.
Как ни странно, ответная реакция девятнадцатого века, обеспечивающая политику баланса силы и предусматривающая перевооружение Европы и Японии, может быть составной частью необходимых мер.
To have unlimited access to our content including in-depth commentaries, book reviews, exclusive interviews, PS OnPoint and PS The Big Picture, please subscribe
South Korea's latest political crisis is further evidence that the 1987 constitution has outlived its usefulness. To facilitate better governance and bolster policy stability, the country must establish a new political framework that includes stronger checks on the president and fosters genuine power-sharing.
argues that breaking the cycle of political crises will require some fundamental reforms.
Among the major issues that will dominate attention in the next 12 months are the future of multilateralism, the ongoing wars in Ukraine and the Middle East, and the threats to global stability posed by geopolitical rivalries and Donald Trump’s second presidency. Advances in artificial intelligence, if regulated effectively, offer a glimmer of hope.
asked PS contributors to identify the national and global trends to look out for in the coming year.
НЬЮ-ЙОРК – С оккупацией русскими солдатами Украины и вводом Военно-морского флота Китая в территориальные воды Филиппин в Южно-Китайском море мир входит в новый опасный поворот.
С точки зрения геополитики, Россия и Китай возвращаются к нормам девятнадцатого века, когда государства противоборствовали друг с другом, собрав мощные силы при разгуле безудержного национализма и жесткой монархии. Действительно, президент России Владимир Путин пытается вновь собрать царскую Россию, удерживая любой ценой Крым, Абхазию, Южную Осетию и другие части бывшей империи.
Аналогичным образом Китай предъявляет свои права в Южно-Китайском море, полностью нарушая Морскую Конвенцию Организации Объединенных Наций, базируясь на неясной истории бывших империй. Обе страны ведут себя так, как будто сила – это игра с нулевым результатом, продиктованная старыми правилами геополитики.
Но, несмотря на предупреждение госсекретаря США Джона Керри о том, что оккупация Крыма Россией «не соответствует нормам поведения члена восьмерки, крупной державы и нормам двадцать первого века», США и их союзники пытаются бороться за сохранение послевоенных границ двадцатого века.
США полагает, что захватнический национализм европейских стран, принесший разруху, колониализм и две мировые войны, закончился в 1945 году. Послевоенные руководители США посчитали, что с проблемой оголтелого национализма надо бороться с помощью транснационализма. США возглавили работу по разработке международного законодательства, созданию ООН, обеспечению свободной торговли на мировых рынках. Вместе с тем США помогали развитию таких организаций, как Европейский Союз и Ассоциация стран Юго-Восточной Азии.
Конечно, США не были всегда последовательны или безупречны в этих процессах, в частности, участвуя в кровопролитной войне во Вьетнаме. Но постоянная защита системы международной безопасности была всегда более полезна, чем политика предыдущих семидесяти лет, и привела к такому невиданному росту, внедрению инноваций и улучшению условий жизни людей, которые никогда ранее не существовали.
HOLIDAY SALE: PS for less than $0.7 per week
At a time when democracy is under threat, there is an urgent need for incisive, informed analysis of the issues and questions driving the news – just what PS has always provided. Subscribe now and save $50 on a new subscription.
Subscribe Now
Однако сегодня, с развитием Китая, разбалансированием глобальных расстановок сил и падением доверия к США из-за двух десятилетий войн, создалось большое напряжение в международном порядке на нашей планете.
Современная Япония, стойкий приверженец послевоенной системы США, также преобразована этим процессом. Когда капитан Метью Перри прорвался в гавань Токио в 1854 году, он обнаружил слабую, изолированную и технологически отсталую страну. Через 14 лет Япония начала мощную модернизацию при императоре Мейи, а ещё через тридцать семь лет одержала победу в русско-японской войне, повергнув в шок весь мир. Быстро усваивая уроки Европы девятнадцатого столетия, Япония в 1894 году предприняла безжалостный пятидесятилетний поход с целью захвата Азии и её ресурсов, который был остановлен только тогда, когда атомные бомбы США превратили в руины Хиросиму и Нагасаки.
После войны, при поддержке и руководстве США, Япония стала лидером международной системы, основанной на системе правил. Эта страна больше всех других стран финансирует ООН (в относительных пропорциях), серьёзно работает в ряде других международных организаций, поддерживает развитие других стран-соседей в Азии, включая Китай.
Однако лидеры Китая, агрессивно очерняя сегодня Японию, предъявляя спорные территориальные и морские претензии и отстаивая их жестче, чем когда-либо раньше, толкают премьер-министра Японии Синдзо Абэ, увлекающегося историческим ревизионизмом и восхвалением националистического прошлого Японии на путь, который может казаться заманчивым: назад в девятнадцатый век.
Европа тоже приняла послевоенную международную систему. С передачей вопросов защиты безопасности Америке, правительства стран Европы направили свои средства и усилия на вопросы социального обеспечения и построили утопическую систему социальной защиты двадцать первого века. Это позволило стереть национальные различия и заменить агрессию и враждебность переговорами и компромиссами.
Мечта ЕС двадцать первого века сейчас сталкивается с царским медведем девятнадцатого века, показывающего свои атавистические челюсти на российско-украинской границе. И так же как АСЕАН неспособна и не желает бороться с претензиями Китая в Южно-Китайском море, ЕС уже понимает пределы своего мягкого, консенсусного подхода в отношениях с Россией.
Если система суверенных государств двадцать первого века является недостижимой мечтой в нашем «Гобсовском мире», и молчаливое горькое согласие на возврат к нормам девятнадцатого века в связи с агрессивным поведением России и Китая неизбежен, то защита международной послевоенной системы, возможно, является наилучшим решением, имеющимся в нашем распоряжении.
Как ни странно, ответная реакция девятнадцатого века, обеспечивающая политику баланса силы и предусматривающая перевооружение Европы и Японии, может быть составной частью необходимых мер.