БЕРЛИН – Теперь, когда пятилетняя предвыборная борьба за места в Европейском парламенте завершилась, европейские политики должны как можно быстрее перейти от конкуренции друг с другом к оказанию помощи Европе в глобальной конкуренции. Несмотря на то, что Европа отчаянно нуждается в укреплении своей коллективной промышленной мощи, внутренние разногласия и соперничество уже долгое время стоят на этом пути. В настоящее время, недавно согласованный межправительственный список приоритетных задач подтверждает, что в предстоящие годы эта тема станет основной для Европейского Союза.
Хотя президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен была выдвинута главами государств на новый срок (при условии одобрения вновь избранным парламентом), ее достижения в области промышленной политики оставляют желать лучшего. Чтобы повысить промышленную конкурентоспособность Европы в рамках обновленного мандата, ей придется обратиться за помощью, преодолевая национальные и политические границы.
В настоящее время в основных отраслях промышленности, имеющих решающее значение для “зеленого” перехода, доминирует Китай, который с 2022 года увеличил экспорт электромобилей на 70% и теперь производит 86% всех солнечных фотоэлектрических батарей. Однако правила игры быстро меняются. Президент США Джо Байден недавно ввел 100% тарифы на китайские электромобили, а его исторический Закон о снижении инфляции предусматривает выделение к 2032 году до 1 триллиона долларов на инвестиции в отечественное производство экологически чистой энергии.
Тем временем, реакция ЕС была медленной и робкой. Закон о чистой нулевой промышленности стал хорошим первым шагом; но из-за отсутствия амбиций и ресурсов, как у его американских и китайских аналогов, ЕС рискует отстать в ключевых секторах. В текущем геополитическом климате, новые тарифы на китайские электромобили были единственным реальным вариантом для ЕС. Но таких сингулярных защитных мер будет недостаточно для обеспечения долгосрочной конкурентоспособности.
Фундаментальная часть проблемы заключается в том, что Европа движется на двух скоростях. В то время как страны-лидеры экономики одновременно поддерживают свои традиционные промышленные базы и инвестируют в новые экологически чистые отрасли, экономический потенциал более слабых регионов остается практически неиспользованным. Это относится как к целым странам, так и к регионам внутри государств-членов.
Такое географическое распределение отраслей основано не на экономическом потенциале, а на фискальной мощи государств-членов. В период с марта 2022 года по июнь 2023 года на долю Германии и Франции пришлось ошеломляющие три четверти государственной помощи, предоставленной в ЕС, в то время как многие другие страны вообще не смогли оказать никакой поддержки промышленности. В результате компании концентрируются не в тех областях, которые имеют наибольший стратегический смысл, а в тех, которые уже хорошо развиты.
Это приводит к серьезным неэффективным затратам. Рассмотрим, например, тот факт, что 60% поставок солнечной энергии в Европу поступает из менее солнечных северных стран, причем наибольшие мощности фотоэлектрических установок находятся в Германии. Создание “зеленых” производств в районах с наибольшим экономическим потенциалом не только повысит общую конкурентоспособность Европы, но и обеспечит рабочие места и инвестиции в остро нуждающиеся в оживлении экономики регионы.
Например, в случае с европейской сталью наиболее энергоемкие звенья региональной цепочки создания стоимости могут быть перемещены в места с наиболее дешевой энергией, что приведет к снижению цен. Европейская сталелитейная промышленность и все перерабатывающие отрасли, станут более конкурентоспособными с точки зрения затрат, а экономически более слабые и стагнирующие регионы выиграют от модернизации, создания рабочих мест и новых инвестиций. При скоординированном подходе к выявлению и использованию региональных преимуществ в плане потенциала возобновляемых источников энергии, наличия и квалификации рабочей силы, а также других факторов затрат, важнейшие для перехода отрасли могут стать более конкурентоспособными.
Более того, некоторые уникальные сильные стороны регионов внутри ЕС по-прежнему недостаточно используются. Успех “долина тепловых насосов” в Польше, Словакии и Чехии является хорошим примером того, чего могут достичь региональные центры инноваций и производства. Но для того, чтобы воспользоваться этой возможностью, необходимо, чтобы политики и директивные органы осознали ценность единого европейского подхода. Учитывая масштабы промышленности США и Китая, ни одно отдельное государство-член не может надеяться на успех в одиночку в сегодняшнем быстро меняющемся международном промышленном ландшафте.
Хотя ожидается, что в будущем “зеленые” отрасли будут доминировать на рынках, большая часть необходимых технологий пока не позволяет инвесторам выйти на уровень безубыточности. Примерно 60% инвестиций, необходимых для того, чтобы сделать ЕС углеродно-нейтральным к 2050 году, не имеют краткосрочного экономического обоснования. Государственная поддержка будет необходима, чтобы заполнить этот пробел, пока эти технологии не станут достаточно зрелыми, чтобы конкурировать самостоятельно; кроме того, правительства также должны обеспечить европейским компаниям доступ к соответствующей инфраструктуре и квалифицированной рабочей силе.
Успех Фонда восстановления и повышения устойчивости после пандемии на сумму 723 миллиарда евро (780 миллиардов долларов США) показывает, что ЕС способен оказывать такую целевую финансовую помощь. Финансирование на уровне ЕС, направленное на поддержку отраслей в стратегически выбранных регионах, может помочь этим экономикам в конечном счете процветать без государственной помощи. А если сделать субсидии “зависимыми от прогресса” (в соответствии с различными социальными и экологическими показателями), можно свести к минимуму неэффективные расходы и практически гарантировать повышение конкурентоспособности.
Фактически, целевая, зависящая от прогресса поддержка перспективных регионов может стать основой единой промышленной политики на уровне ЕС. Общеевропейская стратегия может способствовать укреплению экономической сплоченности, созданию “адаптированных для будущего” рабочих мест в отстающих регионах и устранить неэффективную зависимость от пути развития. Кроме того, от такого подхода выиграют и существующие промышленные центры, поскольку перенос части производства в экономически эффективные регионы снизит их собственные производственные затраты.
Если изменить мышление и отбросить внутреннее соперничество, и сосредоточиться на использовании неиспользованного потенциала Европы, директивные органы ЕС смогут дать европейской промышленности то, что ей необходимо для обеспечения процветания и устойчивого будущего континента.
БЕРЛИН – Теперь, когда пятилетняя предвыборная борьба за места в Европейском парламенте завершилась, европейские политики должны как можно быстрее перейти от конкуренции друг с другом к оказанию помощи Европе в глобальной конкуренции. Несмотря на то, что Европа отчаянно нуждается в укреплении своей коллективной промышленной мощи, внутренние разногласия и соперничество уже долгое время стоят на этом пути. В настоящее время, недавно согласованный межправительственный список приоритетных задач подтверждает, что в предстоящие годы эта тема станет основной для Европейского Союза.
Хотя президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен была выдвинута главами государств на новый срок (при условии одобрения вновь избранным парламентом), ее достижения в области промышленной политики оставляют желать лучшего. Чтобы повысить промышленную конкурентоспособность Европы в рамках обновленного мандата, ей придется обратиться за помощью, преодолевая национальные и политические границы.
В настоящее время в основных отраслях промышленности, имеющих решающее значение для “зеленого” перехода, доминирует Китай, который с 2022 года увеличил экспорт электромобилей на 70% и теперь производит 86% всех солнечных фотоэлектрических батарей. Однако правила игры быстро меняются. Президент США Джо Байден недавно ввел 100% тарифы на китайские электромобили, а его исторический Закон о снижении инфляции предусматривает выделение к 2032 году до 1 триллиона долларов на инвестиции в отечественное производство экологически чистой энергии.
Тем временем, реакция ЕС была медленной и робкой. Закон о чистой нулевой промышленности стал хорошим первым шагом; но из-за отсутствия амбиций и ресурсов, как у его американских и китайских аналогов, ЕС рискует отстать в ключевых секторах. В текущем геополитическом климате, новые тарифы на китайские электромобили были единственным реальным вариантом для ЕС. Но таких сингулярных защитных мер будет недостаточно для обеспечения долгосрочной конкурентоспособности.
Фундаментальная часть проблемы заключается в том, что Европа движется на двух скоростях. В то время как страны-лидеры экономики одновременно поддерживают свои традиционные промышленные базы и инвестируют в новые экологически чистые отрасли, экономический потенциал более слабых регионов остается практически неиспользованным. Это относится как к целым странам, так и к регионам внутри государств-членов.
Такое географическое распределение отраслей основано не на экономическом потенциале, а на фискальной мощи государств-членов. В период с марта 2022 года по июнь 2023 года на долю Германии и Франции пришлось ошеломляющие три четверти государственной помощи, предоставленной в ЕС, в то время как многие другие страны вообще не смогли оказать никакой поддержки промышленности. В результате компании концентрируются не в тех областях, которые имеют наибольший стратегический смысл, а в тех, которые уже хорошо развиты.
BLACK FRIDAY SALE: Subscribe for as little as $34.99
Subscribe now to gain access to insights and analyses from the world’s leading thinkers – starting at just $34.99 for your first year.
Subscribe Now
Это приводит к серьезным неэффективным затратам. Рассмотрим, например, тот факт, что 60% поставок солнечной энергии в Европу поступает из менее солнечных северных стран, причем наибольшие мощности фотоэлектрических установок находятся в Германии. Создание “зеленых” производств в районах с наибольшим экономическим потенциалом не только повысит общую конкурентоспособность Европы, но и обеспечит рабочие места и инвестиции в остро нуждающиеся в оживлении экономики регионы.
Например, в случае с европейской сталью наиболее энергоемкие звенья региональной цепочки создания стоимости могут быть перемещены в места с наиболее дешевой энергией, что приведет к снижению цен. Европейская сталелитейная промышленность и все перерабатывающие отрасли, станут более конкурентоспособными с точки зрения затрат, а экономически более слабые и стагнирующие регионы выиграют от модернизации, создания рабочих мест и новых инвестиций. При скоординированном подходе к выявлению и использованию региональных преимуществ в плане потенциала возобновляемых источников энергии, наличия и квалификации рабочей силы, а также других факторов затрат, важнейшие для перехода отрасли могут стать более конкурентоспособными.
Более того, некоторые уникальные сильные стороны регионов внутри ЕС по-прежнему недостаточно используются. Успех “долина тепловых насосов” в Польше, Словакии и Чехии является хорошим примером того, чего могут достичь региональные центры инноваций и производства. Но для того, чтобы воспользоваться этой возможностью, необходимо, чтобы политики и директивные органы осознали ценность единого европейского подхода. Учитывая масштабы промышленности США и Китая, ни одно отдельное государство-член не может надеяться на успех в одиночку в сегодняшнем быстро меняющемся международном промышленном ландшафте.
Хотя ожидается, что в будущем “зеленые” отрасли будут доминировать на рынках, большая часть необходимых технологий пока не позволяет инвесторам выйти на уровень безубыточности. Примерно 60% инвестиций, необходимых для того, чтобы сделать ЕС углеродно-нейтральным к 2050 году, не имеют краткосрочного экономического обоснования. Государственная поддержка будет необходима, чтобы заполнить этот пробел, пока эти технологии не станут достаточно зрелыми, чтобы конкурировать самостоятельно; кроме того, правительства также должны обеспечить европейским компаниям доступ к соответствующей инфраструктуре и квалифицированной рабочей силе.
Успех Фонда восстановления и повышения устойчивости после пандемии на сумму 723 миллиарда евро (780 миллиардов долларов США) показывает, что ЕС способен оказывать такую целевую финансовую помощь. Финансирование на уровне ЕС, направленное на поддержку отраслей в стратегически выбранных регионах, может помочь этим экономикам в конечном счете процветать без государственной помощи. А если сделать субсидии “зависимыми от прогресса” (в соответствии с различными социальными и экологическими показателями), можно свести к минимуму неэффективные расходы и практически гарантировать повышение конкурентоспособности.
Фактически, целевая, зависящая от прогресса поддержка перспективных регионов может стать основой единой промышленной политики на уровне ЕС. Общеевропейская стратегия может способствовать укреплению экономической сплоченности, созданию “адаптированных для будущего” рабочих мест в отстающих регионах и устранить неэффективную зависимость от пути развития. Кроме того, от такого подхода выиграют и существующие промышленные центры, поскольку перенос части производства в экономически эффективные регионы снизит их собственные производственные затраты.
Если изменить мышление и отбросить внутреннее соперничество, и сосредоточиться на использовании неиспользованного потенциала Европы, директивные органы ЕС смогут дать европейской промышленности то, что ей необходимо для обеспечения процветания и устойчивого будущего континента.