Век китайских протестов

Просочившийся в прессу отчет правящего Центрального Комитета КП Китая открывает глубокий страх, испытываемый правительством по поводу усиливающейся волны протестов и гражданских беспорядков. История свидетельствует, что ему действительно есть чего опасаться. Протесты формировали историю Китая на протяжении всего 20 века, который начался Восстанием Боксеров и закончился сидячей забастовкой членов движения Фалун Гонг и анти-натовскими студенческими демонстрациями. Безусловно, формы протестов эволюционировали. В 1999 году движение Фалун Гонг и анти-натовские студенческие активисты использовали всемирную сеть Интернет в беспрецедентном масштабе. Однако достаточно многое в движении протеста осталось прежним, и это позволяет нам спросить – способна ли история ответить на волнующий вопрос: запомнятся ли сегодняшние протесты лишь как вспышки без далеко идущих последствий либо они являются зловещими предзнаменованиями того, что в начале 21 века режим расползается по швам? Взгляд на историю возможно не даст никаких точных ответов, но поможет понять суть затрагиваемых вопросов. Для начала нужно разрешить непреходящую дилемму, с которой столкнулись многие китайские правительства. А именно, какая стратегия должна быть избрана, когда разгораются протесты? Нужно ли направлять их в лояльное русло? Попытаться их заглушить? Или сломить при помощи репрессий? Каждая из названных стратегий срабатывала в отдельных случаях, однако в тоже время имела и отрицательные последствия. Первая тактика успешно провалилась в 1900 году. Династия Цин оказала поддержку яростному антихристианскому движению Боксеров. Тогда иностранные державы подавили это движение и вынудили китайский режим заплатить компенсацию. Вторая тактика имела неприятные последствия восьмьюдесятью годами позднее, когда Коммунистическая партия позволила зародышам студенческого протестного движения созревать в течение нескольких лет, что привело к тому, что молодые активисты стали смелее и опытнее. Правительство иногда терпело, иногда осуждало маломасштабные студенческие выступления 1985 – 1988 годов, но никогда насильственно не подавляло их. К 1989 году большие группы рабочих присоединялись к огромным демонстрациям, возглавляемым образованными молодыми людьми, хорошо осведомленными о механизмах движения протеста. И, наконец, репрессивная тактика часто давала сбои с 1919 по 1927. Военачальники и колониальное правительство, которое использовало силу для подавления протестантов, часто становились свидетелями того, как массовое движение протеста не только не слабело, а наоборот укреплялось. Какую стратегию этот режим взял на вооружение в последнее время? Простой ответ – все три. Он постарался возглавить и направить анти-натовские выступления, уничтожить движение Фалун Гонг и заглушить забастовки профсоюзов и налоговые беспорядки. Подобный подход, основанный на перемешивании и комбинации различных тактик уже применялся другими китайскими правительствами и иногда довольно успешно срабатывал. Означает ли это, что теперь правители Китая могут вздохнуть спокойно? Так казалось в конце 1999 года. Однако, в настоящий момент представляется, что приходится расплачиваться за каждое решение, принятое в 1999 году. Эффект от устранения многих членов движения Фалун Гонг был усилен официальными попытками дискредитировать харизматического лидера движения Ли Хонг Цзи. На самом деле участие в рискованных публичных актах неповиновения стало почти делом чести и, таким образом, публичные протесты продолжаются. Также не утихают протесты, имеющие экономические причины. Более того, в таких регионах как Сичуань и Дзян Кси они приобрели более воинственные формы. Усилия режима по использованию и направлению протестов в нужное русло привели к неожиданным последствиям. Возьмем, например, попытку эксплуатации правительством националистического подъема, вызванного бомбардировкой Китайского посольства в Белграде самолетами НАТО во время войны в Косово. Китайские студенты, вновь разбуженные силой и возбуждением, которые несут в себе публичные протесты, в будущем скорее всего не удовлетворятся демонстрациями по улицам лишь ради достижения официально санкционированных целей. Ясное подтверждение будущего источника проблем правительства было продемонстрировано, когда образованные молодые люди провели открытые митинги в Пекине с целью выразить протест против некомпетентных действий полиции в деле расследования изнасилования и убийства пекинской студентки. И хотя данное движение быстро и без инцидентов завершилось, сам факт происшествия может являться достаточным, чтобы режим сожалел о принятым в 1999 году решении открыть бутылку и выпустить, после десятилетней спячки, непредсказуемого джина в виде студенческой политической активности. Безусловно, данные наблюдения не являются доказательством, что режим еле стоит на ногах. Однако они свидетельствуют, что на лицо присутствие значительных элементов для развертывания движений протеста, которые могут представлять серьезную опасность для государственной власти. Все, чего им не достает это связующее звено, скрепляющее людей разных сословий с различными заботами и опыт протеста, который неоднократно нарабатывался на протяжении последнего века. Нам следует помнить – как это делают китайские лидеры – что недовольство официальной коррупцией часто выступало объединяющей силой. Это стимулировало протестующих в конце 1940 гг. (непосредственно перед падением националистов) и вновь в 1989 (когда состоялись наиболее значимые выступления против коммунизма). Таким образом, не смотря на высокие показатели экономического роста, Китайские лидеры не могут почивать на лаврах. Они осознают, что для многих граждан этой страны Коммунистическая партия пронизана коррупцией и они опасаются, что непредсказуемые и неконтролируемые протесты вновь станут движущей силой Китайской истории в новом веке, как это было и в прошлом.