МИЛАН. Всё больше и больше молодых людей в Европе начинают думать в точности, как герой Поля Низана Антуан Блуайе, который говорил: «Когда мне было двадцать, я не называл это время лучшим в моей жизни». Глобальный финансовый кризис ударил по ним очень сильно. Медленное оздоровление после рецессии может оказаться ещё более болезненным. Молодые люди, вошедшие на рынок труда через черный ход временных контрактов, сейчас становятся первыми, кого выгоняют, когда их контракты заканчиваются.
Более десяти лет временное трудоустройство было двигателем создания рабочих мест в Европе. Неудивительно, что теперь эти временные работники формируют основной пласт экономики, где рабочие места ликвидируются.
С начала рецессии в третьей четверти 2008 года в Европейском Союзе потеряли работу пять миллионов человек, которым нет и сорока. Почти 90 % полностью потерявших работу относятся к этой возрастной категории. Те, кто сейчас заканчивают школу и выходят на рынок труда, рискуют стать потерянным поколением, как их японские сверстники, которые начинали свою трудовую жизнь в начале экономического спада в Японии в 90-х.
МИЛАН. Всё больше и больше молодых людей в Европе начинают думать в точности, как герой Поля Низана Антуан Блуайе, который говорил: «Когда мне было двадцать, я не называл это время лучшим в моей жизни». Глобальный финансовый кризис ударил по ним очень сильно. Медленное оздоровление после рецессии может оказаться ещё более болезненным. Молодые люди, вошедшие на рынок труда через черный ход временных контрактов, сейчас становятся первыми, кого выгоняют, когда их контракты заканчиваются.
Более десяти лет временное трудоустройство было двигателем создания рабочих мест в Европе. Неудивительно, что теперь эти временные работники формируют основной пласт экономики, где рабочие места ликвидируются.
С начала рецессии в третьей четверти 2008 года в Европейском Союзе потеряли работу пять миллионов человек, которым нет и сорока. Почти 90 % полностью потерявших работу относятся к этой возрастной категории. Те, кто сейчас заканчивают школу и выходят на рынок труда, рискуют стать потерянным поколением, как их японские сверстники, которые начинали свою трудовую жизнь в начале экономического спада в Японии в 90-х.