НЬЮ-ДЕЛИ/АММАН – Таймаа аль-Харири, 17-летний сирийский беженец, проживающий в лагере беженцев Заатари в Иордании, регулярно посещал школу до того, как власти Иордании ввели необходимый локдаун для борьбы с распространением COVID -19.
“Когда появился коронавирус, они закрыли все классные комнаты, и у нас не было учителей, с которыми мы могли бы взаимодействовать” – говорит Таймаа. “Я начал заниматься благотворительностью с детьми-беженцами, болеющими раком, но это пришлось приостановить”.
Хотя пандемия затронула детей и молодежь во всем мире, больше всего пострадали беженцы, такие как Таймаа. Эти дети долго страдали из-за многочисленных лишений: они были вынуждены бежать от войн и чрезвычайных ситуаций, иногда без семьи, и они изо всех сил пытаются выжить без привычных удобств. И теперь их лишения усугубляет COVID-19.
НЬЮ-ДЕЛИ/АММАН – Таймаа аль-Харири, 17-летний сирийский беженец, проживающий в лагере беженцев Заатари в Иордании, регулярно посещал школу до того, как власти Иордании ввели необходимый локдаун для борьбы с распространением COVID -19.
“Когда появился коронавирус, они закрыли все классные комнаты, и у нас не было учителей, с которыми мы могли бы взаимодействовать” – говорит Таймаа. “Я начал заниматься благотворительностью с детьми-беженцами, болеющими раком, но это пришлось приостановить”.
Хотя пандемия затронула детей и молодежь во всем мире, больше всего пострадали беженцы, такие как Таймаа. Эти дети долго страдали из-за многочисленных лишений: они были вынуждены бежать от войн и чрезвычайных ситуаций, иногда без семьи, и они изо всех сил пытаются выжить без привычных удобств. И теперь их лишения усугубляет COVID-19.